Н-211 немедленно принялся за лакомство, а О-370 прижал ухо к сетке.
– Привет, малыш! – улыбнулась Ферн.
Она протянула руку за деревянный каркас, который удерживал норы, и повесила ведро на гвоздь, который торчал сбоку. Потом подняла руку вверх, просунула пальцы в сетку и почесала О-370 ухо возле бирки.
Из горла О-370 вырвалось ворчание, а глаза облегчённо затрепетали. Ногти у Ферн были длинные и немного пахли куриным жиром. О-370 так и подмывало облизать их начисто, но зудящее ухо оказалось важнее пустоты в желудке. Лисёныш прижал голову к пальцам девочки.
– О-о-о, – протянула она, – да ты сегодня уж совсем ласковый!
Ухо возле бирки чесалось всегда, сколько О-370 себя помнил. Прокол – острый и белый, – от которого глаза вылезали на лоб, стал самым первым воспоминанием. Ухо дёргалось и кровоточило, а он смотрел в яркое голубое небо, впервые осознавая боль и красоту мира.
Когда Ферн перестала чесать, зуд ещё не унялся. О-370 тяжело застучал задней лапой, дотягиваясь до основания уха и пытаясь доделать начатую работу. Но, в отличие от ногтей Ферн, его неуклюжие когти никак не могли добраться до бирки.
– Папа! – крикнула Ферн в сторону дома. – Можно, мы этого оставим?
О-370 навострил уши. Неужели вместо Сарая он отправится жить в фермерский дом? Ферн – девочка милая. И голосок у неё приятный, будто осенний ветер, и от неё всегда пахнет лимонным мылом. Что может быть лучше, чем стать её любимцем? Только отправиться на поиски приключений.
Тень Фермера покачала головой:
– Ты ведь знаешь ответ.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась Ферн. – Я этого надрессирую, правда! Я его научу, чтоб не писал на ковёр!
Фермер погладил подбородок.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты ведь ещё не зашила мои тёплые кальсоны, которые разодрал предыдущий.
Ферн сморщила нос и ещё разок ущипнула О-370 за ухо.
– Я бы назвала тебя Мироцвет.
Н-211 сдавленно захихикал, и О-370 ощерил в ответ клыки. Если ему всю жизнь станут чесать ухо, он готов примириться даже с именем Мироцвет.
– Ничего не забыла? – крикнул Фермер, поднимая лопату.
Плечи у Ферн поникли:
– А надо?
Фермер показал ручкой лопаты на пустоту под сетчатыми норами – они стояли на деревянных столбах на высоте в три хвоста от земли:
– Если долго не убирать отходы, от запаха портится мех, ты же знаешь.
Это правда. От вонючих коричневых куч под сетчатым полом у О-370 слезились глаза, а мех становился склизким. В заботе о лисах Фермер с дочкой всегда делали всё, что в их силах: убирали лопатой отходы, проверяли сетку, чтобы никто не сумел ворваться в норы. О-370 очень хотел ощутить в себе больше признательности.
Он повернулся, собираясь приняться за разбросанные по полу лакомые кусочки:
– Эй!
Пока