– Я тоже.
Габби шмыгнула носом. Лицо её раскраснелось и опухло, синяки под глазами будто бы потемнели и стали ещё больше. Она так не была похожа на себя прежнюю. На ту любопытную девочку, обожающую детективы, громкую и говорливую, слегка подозрительную, умеющую лишь одной улыбкой заворожить многих людей.
«Она больше никогда не будет такой. – С отчаянием понял Тео. – Мы больше не будем прежними».
Так они и сидели. Вспоминали папу, каждый проведённый с ним момент: то, как он двигался с уверенной спокойной грацией, как улыбался одним уголком губ, отчего возле серых глаз, не доставшихся ни одному его ребёнку, разбегались маленькие морщинки. То, как он смеялся, слегка откинув голову, или забавно хмурился, когда выслушивал жалобы учителей на сына. Он всегда был сосредоточенным и очень серьёзным. Казалось, что ничто не может его потревожить.
По утрам он пил чёрный кофе без сахара, поправлял галстук, целовал Габби в лоб и просил Тео хотя бы один день провести без неприятностей, на что мальчик кривился и обещал попробовать.
А когда он иногда гулял с Тео и Габби по парку, шагал бодрым шагом по зелёным улочкам, что-то оживлённо рассказывая им, женщины всех возрастов заинтересовано провожали его глазами, кокетливо улыбались, поправляли причёски, заворожённые его спокойной уверенностью. Он был замечательным. Самым лучшим.
– Тео, – тихонько позвала его Габби, через некоторое время. – Ты же никогда не оставишь меня?
Он посмотрел в её слегка испуганное лицо.
– Конечно, я не оставлю тебя, – пообещал он, взял её ладошку в свою, нежно сжимая. – Я люблю тебя, Габби.
Она замерла, окинула его долгим серьёзным взглядом, словно что-то решала в своей голове.
– Поклянись, что ты не умрёшь как папа, – произнесла девочка твёрдо.
Тео сглотнул, вспомнил, что у него сегодня разборка с ублюдком Томом, и порадовался, что Габби ничего ещё об этом не знала.
– Обещаю, – не глядя ей в глаза сказал он.
Габби прищурилась, недоверчиво смотря на брата. Она уже было хотела что-то ему сказать, как из здания приюта вышла строгая женщина с колокольчиком в руках, зазвонила в него и громко объявила:
– Дети, прогулка закончена!
Тео тут же подскочил, отчасти обрадованный, что их разговор с Габби прервали, и ему не нужно перед ней оправдываться или что-то выдумывать, желая её успокоить.
– Пора идти, Габби, – Тео потянул сестрёнку за руку, поднимая с земли. Глаза Габби расширились.
– Нет! Я не хочу! Пожалуйста, давай не пойдём, мне… Мне страшно без тебя.
Он положил ладонь на плечо сестры, легонько его сжал, попытался выдавить улыбку.
– Габби, помнишь, что сказал тебе папа, перед тем как… – Тео осёкся, он не мог сказать «перед тем, как умер». Ему казалось, что если он это скажет, то последняя нить, связывающая его с отцом, оборвётся навсегда, не останется больше ничего. – Ты помнишь, что он сказал тебе на прощание?
Габби растерянно покачала