Но вояка опоздал. Не потому, что я такой шустрый, а потому, что оступился и как раз в этот момент покатился кубарем вниз тоже на предельно возможной скорости. Больно ударился правым боком о березу, вставшую на моем пути метров через сто, и замер, стараясь не шевелиться. Прислушался. Погони вроде не было. Тогда я медленно, стараясь не шуметь, собрал себя в кучку и в полуприсяд полез влево, где заметил еще один мегалит. Ночевать на открытом пространстве было верхом глупости.
Прежде чем залезть под каменную крышу, осмотрел свои повреждения – разодранную с боку футболку и кровоточащие ссадины там же, очистил рану от березовой коры и поискал подорожник. Не нашел. Плюнул и залез в дольмен, рассчитывая, когда все уляжется, добраться до моря и устроиться где-нибудь в тепле. Но планам сбыться не удалось. Потому что буквально через пять минут мое укрытие осветил яркий свет, и затрещало электричество. Меня долбануло электрошокером, и я потерял сознание…
Потом мне объяснили, что прятаться не имело смысла, ведь у военных есть инфракрасные и тепловые датчики, по жару тела меня и вычислили. Я и сам об этом думал, но болван понадеялся на авось. После удара о дерево башка трещала и соображать отказывалась. Надо было бежать дальше, хотя… Все равно бы нашли.
Так зачем я вам нужен, господа хорошие? Я не асс, как оказалось, и решения не всегда умею принимать правильные. Почему именно ко мне такое отношение? Эти два чудика считают меня спасителем мира. Ни больше, ни меньше.
***
– Ну что, очухался? – спросил меня, когда я заморгал и попытался открыть глаза, один из тех, кто был у дольмена с какими-то приборами. Я его узнал сразу. Худой парень с каштановой косой. – Вставай, вставай, нечего разлеживаться.
Он сидел на краю моей кровати, если так можно назвать что-то мягкое, похожее на диван без спинки, а проще – высокий матрац на полу. Я потрогал материал руками и ощутил приятную гладкость. Огляделся по сторонам. Комната как комната, только без окон. Да еще слишком пустая для какого-либо жилья. Стиль лофт, как у нас говорят. Хотя на военную казарму тоже не тянет. Больше смахивает на каюту капитана корабля, когда ничего лишнего, все разложено по шкафам, но на столике стоят фотографии друзей, родных и близких. Хотя здесь вместо фоток были картины в рамках с какими-то надписями. Ну, может у них так принято.
– Где я? – спросил, уточняя и усаживаясь рядом с парнем.
– В моем трилете, – ответил тот, как будто я знал, что это такое. – Тебя Катерина разрядом приложила. Да видимо перестаралась. Разозлилась, что ты от нее убежал. Никак в чувство тебя не могли привести. Пришлось с Андреем тащить на себе.
Я понимал, что он говорил, но не мог сообразить, чем его речь отличалась от моей. И даже не тем, как заметен московский говор в Нижегородской области или Пермской. Не оканьем и аканьем, а какой-то мелодичностью, растягиванием гласных больше, чем нужно для понимания слов.
– Понятно, – сказал я, хотя ничего не понял, однако не стал ничего