Непрошенная слеза скатилась по щеке. Мне хотелось обнять Алекса крепко-крепко. Рассказать, сколько он значит для меня. Вместо этого, как истинная трусиха, я лишь положила голову на его плечо, а он обнял меня одной рукой. Я прикрыла глаза и осознала, что с тех пор, как оказалась в приюте, чувствовала себя в безопасности лишь тогда, когда Алекс держал меня за руку или дружески обнимал. Даже с Кевином никогда не было так спокойно.
– Она приезжала. Хотела все исправить, наладить отношения.
– Кто? – спросила я, вынырнув из своих мыслей.
– Моя мать. Это было в самом начале нашего пути. Когда мы только выиграли в том шоу, и пресса стала пророчить нам космическое будущее.
– Ты не говорил…
– Не о чем говорить. Я послал ее куда подальше. Разрушить дом, а через несколько лет прийти, чтобы поплакать и попытаться уговорить руины вновь собраться? Эта женщина никогда не была для меня матерью. И никогда уже не сможет стать.
– Ты злишься на нее?
Он подумал, глядя на тлеющий кончик сигареты.
– Нет. Мне просто все равно. Я справился без нее, когда нуждался в ней. Теперь, когда все хорошо, она мне и подавно не нужна.
Алекс вмял окурок в старую доску. Чуть замедленно усмехнулся.
– М-да. Не очень из меня группа поддержки. Тебе и так грустно, и мои мемуары до кучи.
– Ты – прекрасная группа поддержки. Я и забыла, почему здесь оказалась. – Рядом снова вздрогнул от вибрации мобильник. – Ах да. Точно.
Алекс посмотрел на меня впервые за весь разговор. Его внимательный взгляд плавно погладил черты моего лица.
– Ты выросла такой красивой. Кевин часто повторяет, что ты похожа на вашу маму.
Я почувствовала, что краснею, и уткнулась носом в ключицу друга. Подушкой большого пальца он провел по кисти руки, сжимающей зажигалку. Мое сердце подпрыгивало в груди, и больше всего я боялась, что Алекс услышит это и рассмеется, ведь я поняла все не так.
Но Алекс не собирался смеяться. Он шумно вдохнул, чуть коснулся губами моего лба. И замер. Должно быть, ожидал реакции. Я сильнее прижалась к его шее, ощущая губами сбивающийся пульс. Я выпустила зажигалку и развернула ладонь, позволила нашим пальцам переплестись. Его ладонь была горячей, чуть дрожала, но мою руку держала крепко, уверенно. И я знала, что не выпустит.
Алекс что-то прошептал так тихо, что я не услышала. Подняла на него взгляд, и столкнулась с неукротимым пламенем в синих глазах.
– Знаешь, какая ложь самая крупная?
– Какая?
– Когда врешь сам себе. Из года в год. Когда продолжаешь отмахиваться от правды и пытаешься убедить себя в том, чего нет.
– О чем ты?
– С тех самых пор, как ты сбежала из приюта, чтобы быть с нами, я пытался убедить себя, что отношусь к тебе как к сестре. Так и было поначалу. Но когда я увидел, как ты выросла, какой ты стала…
– А