– Хочешь назад в Академию, протирать штаны на занятиях по философии? – смеется Шос.
– Да упаси меня Мастер Судеб! – делает круглые глаза Мах.
– Мы с Тико тоже едва ноги передвигаем после занятий, – признался Шос. – Но все равно – это лучше, чем та скукотища, что царит в Академии. Нам еще повезло, а то сидели бы там еще несколько лет безвылазно. А так есть шанс умереть на войне.
– «Пал смертью героя в битве кровавой, с собою и юность врага прихватив, отправившись с братьями в смерти объятья», – задумчиво процитировал Марил строки из баллады, превращая неудачную шутку Шоса в повод для печальных размышлений.
И они замолчали, но ненадолго.
– Хабар! – воскликнул Мах, отодвигая бутыль с вином от парня. – Ты что? Ты так до дому сам не дойдешь! А нам завтра вставать спозаранку!
Хабар сегодня пребывал в особо расстроенных чувствах. Он налегал на выпивку и уже опустошил третий или четвертый кубок.
– А я вот что скажу… – начал он, нечетко выговаривая слова, – лучше бы все было по-прежнему! И Лючин была бы с нами… а не … где-то… где-то… Я ее вообще сейчас… не вижу… Она загордилась!
– Разве Лючин не тренируется с вами? – поинтересовался Итин, который не очень-то разбирался, как у них там в Золотом Корпусе все устроено.
– Нет, – ответил Марил, – она же Лучница; ее определили к Мастеру Маштиме.
– К тому из них, который женщина, – уточнил, ухмыляясь, Мах.
– Но Хабар не только из-за этого волком воет, – подключился к беседе Шос, – ему сегодня опять кто-то рассказал, что Лючин видели с кутийцем.
Товарищи накинулись на Хабара, вынуждая его прекратить упиваться вином и сокрушаться по Лючин.
Итин же задумался об Иссиме: они проводили так много времени вместе, но сблизиться так и не сумели. После произошедшего с Кахом, узнав о преступлении Эбонадо Атосааля, девушка полностью закрылась в себе, ее огорчил поступок деда, что неудивительно. Но еще больше, как показалось Итину, она огорчилась, узнав о чувствах Вирда к Элинаэль. В последнее время она мало общалась с кем бы то ни было, кроме той же Элинаэль и Эдрал. А что оставалось Итину? Лишь вздыхать и сожалеть, что не воспользовался возможностями, робел перед ней и тянул с признаниями? Или напиться, как Хабар?
Виновница бед последнего неожиданно нарисовалась в дверном проеме таверны. Приличным девушкам без сопровождения в подобном заведении следовало опасаться приставаний и грубостей, но Лючин могла кому угодно надавать по рукам, а если потребуется, то и проучить, прибегнув к более суровым методам.
Одета она была, как обычно: в костюм, что больше подошел бы не хрупкой симпатичной девушке, а парню-студенту из Академии Воинств. Скользнув черными насмешливыми глазами по наполнявшему