Я вернулся в вагон. Эля что-то быстро строчила в блокноте.
От лица Эли Грегорьевой
«День первый»
Карандаш оставил первую запись в этом блокноте. И что же теперь здесь записывать? «В первый день мы отправились гулять по парку». Браво, Грегори, очень оригинально.
Что-то здесь не чисто. Почему он ведет себя так уверено. В школе даже лишний раз не пытается с кем-нибудь заговорить, прячась за учебниками, а здесь…
Уже сейчас я начинаю догадываться, но пока не знаю, что именно происходит.
Так я ничего и не написала для этого чудо-сочинения. А вот и показался Березин. Идет довольный, ухмыляется. Нет, надо выяснить, что за бред происходит.
Трамвай тряхнуло.
– Что за…
– Не возмущайся, будь на то моя воля, я бы сегодня поехал сюда один.
– Мог бы не шифроваться, – буркнула девушка.
Собираясь продолжить дискуссию, я на мгновение перевела взгляд на окно, потом на Березина, потом резко вновь на окно.
Мое внимание привлек стремительно меняющийся пейзаж. Серые коробки многоэтажек сменялись звездным небом. Да-да, россыпи созвездий предстали перед глазами. Рельсы, по которым трамвай все еще продолжал ехать, висели буквально воздухе, но приглядевшись я поняла, что они стоят на едва видных подпорках.
Я от удивления в буквальном смысле потеряла дар речи. Вадим с усмешкой смотрел на меня.
– Приготовитесь удивляться, миледи!
– Да я уже, – медленно ответила я.
– Что?
– Удивляюсь…
– Ну и что? Не ожидала, что человек-невидимка окажется путешественником по другим мирам? – В его голосе появились опасные нотки. Он хотел что-то доказать, перевернуть мое мнение о себе. Чтобы я больше не считала его самым никчемным человеком в школе. Он почему-то страшно хотел, чтобы я поняла это.
Не знаю, как, но я будто бы стала угадывать его мысли. Возможно потому что когда-то давно, еще в другой школе, со мной было так же. Это в гимназии №240 я уже изначально играла другую роль, перечеркнув всю прошлую жизнь. Все прошлое: дневники, друзья (а разве они были?), воспоминание и даже имя – полетело в бездну и до сих пор покоится на дне. Нет больше той Элизабет Грегори и никогда больше не будет. Есть лишь Эля Грегорьева. Девчонка, которую интересует лишь ее собственное мнение, ко всем она относится пренебрежительно, на всех смотрит с высока… и ведь никто не знал, какая я на самом деле…
На «Гелиосе-989»
От лица Вадима Березина
Первым делом надо выпросить у Марка Даниловича, которого все за глаза по-простому называли Кузнецом, пропуск на базу.
Свой я утопил вчера где-то у берегов западных островов и так и не нашел.
Кузнец был не в настроение, но я всегда имел запасной вариант. Аня, молоденькая секретарша, всегда могла отыскать ненужный пропуск. Тем более, что я беру его часа на три, не больше.
Выслушав выговор от Кузнеца на тему того что я безответственный, что когда-нибудь я допрыгаюсь и меня разжалуют,