Забегаю домой, скидываю кофту и тапочки, поднимаюсь на второй этаж в детскую, бужу мою маленькую Милку, собирая ее в садик. Быстро одеваюсь сама, натягиваю простые джинсы, свитер, распускаю волосы, перекидывая на бок, выпускаю их из-под шапки. Надеваю на свою принцессу теплый белый костюм. Милка еще сонная, подается мне как неваляшка, попивая какао из специального стаканчика с трубочкой.
– Эй, мышка моя, проснись и пой, – треплю дочку за щеку.
– Мама, – недовольно бурчит моя мышка. Усмехаюсь, надеваю пальто, подхватываю ее на руки и несу к машине.
***
– Забавно, – усмехается Алинка. – Эд до сих пор не одобряет нашу дружбу.
– Я этого не говорила. Он просто как всегда чрезмерно меня опекает, – отвечаю, помешивая воображаемый сахар в кофе.
– Мне кажется, это не опека, а тиранство. Мы дружим с тобой уже больше пятнадцати лет. Ты не обижайся, конечно, я понимаю – он твой муж, и все такое. Но ты не его собственность, он не имеет права указывать тебе, с кем дружить, а с кем – нет, – отпивая свой коктейль, задумчиво надув губы, произносит Алина.
– Он не указывает и не запрещает. С чего ты вообще это взяла?
– Тогда почему мы не можем устроить девичник? Мы давно не собирались. Я хотела, чтобы мы как раньше, втроем – ты, я и Ленка выпили в баре, поорали песни в караоке?
– Ты же знаешь, у меня ребенок… – подруга не дает мне договорить, вскидывая руку.
– Слабая отговорка, Виктория Станиславовна. С Милкой может посидеть и тетя Света, – тетя Света – это почти родная мне женщина. Она уже много лет работает домработницей в нашем доме. Папа очень ценил ее, уважал. Эта женщина нянчила меня, а теперь и мою дочь. Когда отца не стало, я не смогла с ней распрощаться, на чем настаивал Эдуард. Она мне словно родная бабушка.
– Ты знаешь, она уже не молода – ей пятьдесят девять лет. А Милка – неугомонная мышка, за ней нужен глаз да глаз, – отвечаю я, косясь на очень глубокое декольте ярко красной блузки подруги, на которое обращают внимание проходящие мимо мужчины, пришедшие на обед.
– Зачем вы ее вообще тогда держите? Шла бы она уже на пенсию, если ей сложно на тебя работать, – отвечает Алинка, постукивая темно красным маникюром по столу, попутно кидая мимолетную улыбку сидящим рядом мужчинам, которые не сводят с нее глаз. И я их прекрасно понимаю. Перед Алиной не может устоять ни один мужчина. Она статная, высокая женщина, выглядящая лет на пять моложе наших с ней тридцати двух. Ухоженная, с пышной грудью, немного пухлыми губами, длинными ровными блестящими темными волосами. И загадочным взглядом карих глаз. Мне всегда казалось, что в ней есть какая-то загадка,