– Что вы себе позволяете?! – неосознанно огрызаюсь, пытаясь спрыгнуть со стола. Ох, зря… Мужчина прижимается вплотную, и моего лица касается горячее дыхание, выжигая последний кислород в легких. – Наша личная жизнь вас не касается! – решительно отрезаю, стараясь скрыть внутреннее волнение.
Однако взгляд безумных черных глаз неумолимо уничтожает мой самоконтроль. Словно я у подножия Везувия, и поток раскаленной лавы уносит мою напускную уверенность, превращая ее в вулканический пепел.
Росси сдавливает ладонью мои щеки.
– Меня касается все. – Он скользит большим пальцем по моей верхней губе, стирая молочные усы, и я тихо всхлипываю, подобно щенку, которого подняли за шкирку. Выпустив меня из жесткой хватки, Рафаэль облизывает свой палец, словно только что обмакнул его в сладкий ликер. – Молоко на губах не обсохло, чтобы выделываться передо мной.
Но я ничего не слышу, перед глазами застыла картина, как он взял палец в рот и облизал его. Развратный мерзавец!
– Я жду ответа. – Вырывая из оцепенения, он грубо хватает меня за подбородок и заставляет посмотреть себе прямо в глаза, которые своей бешеной чернотой изгоняют мои порочные мысли.
– Я пью таблетки! – цежу сквозь зубы, не в силах скрыть раздражения, и выдергиваю свой подбородок.
– Impetuoso14, – томно протягивает Рафаэль.
Сейчас я окончательно убеждаюсь, что итальянский – язык секса. А в сочетании с его фактурным голосом внизу живота не то, что нежно звенят колокольчики, по ним словно черти бешено колошматят кувалдами.
Но все это отходит на второй план, когда я замечаю, как в его наглых глазах вспыхивает черное зарево. Откровенный взгляд Росси направлен прямо на мою грудь, и я почти физически ощущаю, как он раздирает мою сорочку в лохмотья.
Твою мать!
Она намокла, и теперь соски выдают меня с потрохами. Обхватываю себя за плечи, стараясь укрыться от его разъедающего взгляда.
Это неправильно! Я и мужчина, являющийся отцом моего жениха. Эта накаленная обстановка и то, насколько близко он придвинулся ко мне. Как, словно царапая когтями, обводит плотоядным взором каждый сантиметр моего тела. Как останавливается на губах, которые я нервно облизываю.
– Спокойной ночи, – сухо бросает Рафаэль и как ни в чем не бывало отстраняется.
Будто я сама себе все надумала. Скажите, ну как такое возможно? Гореть от одного лишь взгляда, одновременно разбиваясь вдребезги от его безразличия.
Вспыхнувший пожар сменяется