Шуйский-Немой, как и Борис Горбатый митрополита красномордого за глаза называли «потаковником» за развод государя с Соломонией и брак с Еленой, не особенно-то хотели в нем видеть пастыря. Вспоминали презрительные слова, которые в его сторону бросали опальные боярин Берсень и инок-князь Вассиан Косой-Патрикеев: «Не ведаю де и митрополит, не ведаю простой чернец, учительного слова от него нет никоторого, а не печалуется ни о ком, а прежние святители сидели на своих местах в манатьях и печаловалися государю о всех людех». Вот, получив в который раз лишнее свидетельство, что не печалится злобный митрополит о достойных людях, попавших в беду в делах, не стоивших выеденного яйца, и задумал Василий Шуйский-Немой свести с престола зарвавшегося митрополита.

      Елена же Глинская уже при устройстве своего брака с государем Василием смогла сделать вывод о характере и образе мыслей митрополита Даниила. Последующие наблюдения, как и в случае с интригой Юрия Дмитровского и Андрея Шуйского только подтвердили первоначальное заключение о митрополите великой княгини. А именно: он не отличался большими достоинствам, честолюбив, мстителен и жесток, любил пышность и великолепие и человек практического ума, он охотно пользовался благами жизни, против которых так вооружался в проповедях.

      Елена великолепно знала многие сочинения Даниила, которые тот дарил ее супругу и ей; в них митрополит с замечательной для его времени эрудицией излагал догматические и нравственные основы православной церкви. Зачем они были нужны Елене? Наверное, только для того, чтобы в случае чего напомнить энергично обличавшему пороки вельмож, общества духовному пастырю, что он сам есть ходячее скопище пороков чревоугодия, сибаритства, женолюбия, двурушничества и беспринципности. Потому и не вправе он был осуждать в моральном падении кого-либо, тем более ее, великую княгиню, дающую повод для слухов сразу же после кончины супруга в тайном увлечении своим фаворитом – князем Иваном Овчиной-Телепневым-Оболенским…

      Не могла же Елена раскрыть двору и церковным иерархам истинную причину приближения свадебного дружки Ивана Овчины к великокняжеской чете с предоставлением ему права почивать в опочивальне государя Василия и государыни Елены. Ведь первые четыре года в браке для Елены и Василия прошли впустую, они никак не могли зачать ребёнка. И это при том что Василий был сильно влюблён в Елену, которую в часы их супружеского уединения и ласк нескромных называл ласково и нежно «Оленой». Но наследник четыре года не появлялся, и во дворе снова шептались о «проклятии бездетной Соломонии», нависшей над такой же бездетной Еленой Глинской. И тогда кто-то из ближнего окружения посоветовал государевой чете сменить душную московскую дворцовую обстановку на привольные апартаменты Коломенского подворья. И ещё был свет чете совершать паломничества по святым местам силы, и ещё видоизменить ролевые игры в великокняжеской постели – ради зачатия – ведь Василию было уже под