– Дальше.
Крупп не хотел торопить своего собеседника, искренне наслаждаясь ощущением тайны и тем, что скоро она перестанет быть таковой. Маленькая слабость большого человека – причем вполне безобидная, а это редкость.
– Я передал деньги и получил указание, где хранятся бумаги, затем состоялась небольшая беседа – и это все, что мы успели.
Нейгель непроизвольно потянулся к шее, но вспомнил, где находится, и тут же прекратил демонстрировать столь постыдную слабость.
– Заводская полиция князя так хороша?
– Более чем, экселенц, более чем. Мне неприятно это признавать – но я НЕ СМОГ оказать им вообще никакого сопротивления. Я не слышал, как они проникли в квартиру, и не ощущал их присутствия вплоть до самого последнего мгновения.
– Вот как?.. Хм, мой юный друг демонстрирует все новые таланты. Дальше?
– Нашего конфидента обыскали, немного допросили – разумеется, он все отрицал, – затем оглушили и… повесили прямо у меня на глазах.
Фридрих, потянувшийся было рукой к сигаре, тут же о ней забыл.
– Занятно.
– Далее, меня развязали и, насколько я понял, запечатлели на фоне, гм, недавнего собеседника. Кстати, проделав это при помощи удивительно маленькой переносной фотографической камеры. Опять связали и ненадолго оставили в покое – по всей видимости, дожидаться наступления вечера. Из разговоров я уяснил, что меня намеревались переправить куда-то еще, с тем чтобы уже там без помех и спешки… Мм, я не вполне понял, но, кажется, это звучало следующим образом – «как следует вытряхнуть душу». Должен заметить, что действия моих, гхм, пленителей, были довольно слаженными. Как будто им уже не раз приходилось заниматься подобными вещами. Кляп, специальные веревочные путы на руки и ноги, очень качественный обыск…
– Как же вам удалось вырваться из этой западни?
– Увидев меня, главарь этих бандитов явно удивился. После непродолжительных разглядываний он приказал своим сидеть очень тихо и куда-то спешно уехал. Как мне удалось услышать – за каким-то «командиром». Пользуясь тем, что за мной почти перестали присматривать, я потихоньку ослабил свои узы, после чего тут же покинул столь негостеприимное окружение. Через окно.
– Теперь становится ясно, где вы немного поцарапались.
– Почти, патрон.
Генрих выложил на стол доказательство своих подвигов. Смятый свинцовый комочек, в первом приближении бывший когда-то пистолетной пулей калибра семь шестьдесят два.
– Если можно так выразиться, меня горячо провожали.
– Рана серьезная?
– Плечо. Доктор сказал – пустяки.
Порученец браво улыбнулся, показывая, сколь мало его заботит боль.
– Дальше все было опять же привычным порядком: забрав в указанном месте бумаги и получив частную медицинскую помощь, я сел на поезд и пересек границу.
Достав из кармана пиджачной пары толстый