Сергей же усиленно соображал, – как вылезти из этой жопы и доставить хозяйку домой. То, что машину придётся бросить, было очевидно сразу. Пешком, пусть тут и не далеко, – не вариант. Что такое беспорядки он знал не понаслышке. Приняв решение, достал новенький айфон и на память набрал номер.
– Здорово. Дело есть. Ты на колёсах? Ага. В центре, сейчас, лютый трешак начнётся. А-а-а, знаешь? Я тут, у ГБ с Игоревной застрял. Хорошо, давай мы выше поднимемся к храму, да, жди нас у фонтанчиков.
Положив чудо техники в нагрудный карман и удовлетворённо хмыкнув, он отправил ловким щелчком окурок в урну и принялся ждать по стойке смирно.
ОМОНовцев, скоро заметили, потому как на площади начался гул сродни потревоженному, гигантскому улью. А, очкарик усилил приступ истерии, в уже хрипящий, матюгальник. Площадь, до этого плавно перетекающая людскими массами, резко разделилась на три ровных группки.
– По отдельности будут обороняться, а зря. – Просипел, вышедший из распахнутых дверей, мужичок на костылях, кивком прося прикурить зажатую в зубах сигарету.
– Зря. – Согласился Сергей, поднося зажигалку ко рту незнакомца. «За пятьдесят, мент бывший или служивый», – машинально, про себя определил он. Если замечать мелкие нюансы, то это совсем не сложно, – быстро определять род занятий человека, его привычки, да даже семейное положение. Выправка, спокойные и уверенные движения, расслабленная мимика, – никаких понтов или позёрства и, уж тем более, волнений. Ухоженный, но видно, что жизнью помят изрядно, да и пахнет он правильно, – никак не пахнет. Такие вещи присущи служивым людям. «Мент, точно мент, даже, скорее опер, но, бывший», – поставил окончательный диагноз мужику Сергей.
– Ждешь кого? – Опять подал голос мужик, застёгивая коричневое, поношенное пальто явно не его размера. Пальто балахоном повисло на плечах, делая его фигуру немного комичной.
– Да. А что?
– Уходить надо, я эту публику знаю. Ничем хорошим, всё это, – и он обвёл рукой площадь. – не закончится.
– Спасибо, знаю, но мне нужно дождаться человека.
– Как знаешь.
Проводив взглядом коричневое пальто, исчезнувшее за углом больницы, Сергей, уже нервно, посмотрел на экран мобильного телефона. Прошло десять минут, с того момента, как Виктория зашла внутрь. Мысль о звонке он отогнал. Старик сломал ногу, так, что это нормально, – пока собрались, пока доковыляют, небось еще медленнее, чем этот мент.
Раскурить, было зажжённую сигарету, не дал сильный удар в дверь. Сергей вздрогнул и чуть было не схватился за пистолет, висящий в кобуре под правой подмышкой. Остановил его голос Виктории, ставший, разом, каким-то сухим и старым.
– Папа умер. Серёж, он умер!
– Как…, как умер, он же ногу сломал. – Очнувшиеся инстинкты метались по мозгу в панике, не находя выплеска и хоть какого-то себе применения. Сергей застыл в нерешительности, совершенно не понимая, что делать. Бить некого, спасать тоже, как и не от кого убегать. Благо, Виктория Игоревна сама подсказала выход, и, подойдя вплотную, зарыдала