Близнецы едва не полетели вниз. За разговорами, за песнями облачко донесло их до пустыни. Загуля, схватив узелок, прыгнул на гуся. Газуня – на казарку. Спасенье! А белый парусный фрегат и его капитан пролились на сыпучие барханы. Птицы покружились и сели на землю, то есть на песок. Он ещё был слегка влажный от дождичка.
– Спасибо, вам птички, – сошли с них близнецы. – Выручили.
Казарка на фоне барханов запечатлела чудолесиков и сказала:
– Ну вот, для фильма вы у меня есть. Теперь полечу песца снимать.
– А где ты его будешь снимать? – спросил гусь.
– В норе у красного камня.
– У него ещё одна нора есть – он там и сидит.
– Где нора? – переполошилась казарка.
– У чёрного камня.
– Я чёрного камня на острове не видела.
– Он весь белым мхом зарос. Я тебе покажу: Остров же так и зовут Белый Мох. В честь этого камня.
Песок под солнцем быстро высох.
– Полетели! – заспешила белощёчка – Песок пятки жжёт.
– И мне лапти поджаривает, – сказал гусь. Он подарил близнецам своё поэтическое перышко: – Вот возьмите. Напишете что-нибудь.
– Спасибо, напишем, – сказал Загуля и тут же сочинил:
– Повстречали мы гуся —
Он летел, нас вдаль неся.
И путями не простыми
Мы добрались до пустыни.
И все засмеялись.
Настроение у птиц было хорошее, что так важно перед любым полётом.
Они простились с пассажирами. И, взбив крыльями песок, воспарили к небу. Покружились. Казарка сняла общий план бескрайнего песчаного моря. И вскоре они скрылись за волнистым горизонтом.
Глава семнадцатая,
в которой чудолесики наконец-то кормят верблюда колючками
Положив в узелок лёгкое пёрышко, подарок Гуськи, близнецы зашагали в глубь песков. Лапы у них были меховые, и песок не жёг пятки. Палок тут не росло, и узелок Загуля нёс в лапе. Кругом бугрились барханы. Но путники не узнавали местность. Им было неведомо, что барханы – это гигантские волны, которые тоже движутся и плещут. Пустыня волнуется, как море, только плавно и незаметно.
Близнецы пошли по барханам искать верблюда.
– Эх жаль, с морошковым вареньем у Легкопара чаю не попили, – сказала Газуня.
– И с голубичным, – добавил братец. – Не успели угостить его – растаял.
Они поднялись на первый бархан, потом – на второй. На третий и тут им повезло – они увидели верблюда. И он, как всегда, напевал:
– Я так люблю песочек…
Ведёрко и совочек, —
Караким узнал старых знакомых и на верблюжий манер замахал им панамкой.
– Наконец-то мы до тебя добрались, – вздохнула Газуня.
– Мы бы раньше пришли, – извинился Загуля.
– Но нас кабанчик с дороги сбил.
– Зато мы тебе много всяких колючек принесли.
– Опять?! – стал отплёвываться верблюд, помня вчерашнее. – Ежовых?
– Нет, – успокоили его гости. – Еловых.