Наверняка в него нырнёшь – хорошо спрячешься.
– Наверняка! – кивнул Фимка.
– А сыграем в прятки! – предложила мышка.
– Чур, я считаю, – вызвалась белочка.
Все встали в круг. Бонька начала считалку:
– Сидела белочка,
Грызла семечки.
Сколько семечек
Съела белочка?
Раз, два, три, четыре —
Звёзды в небе, дырки в сыре.
Будет с неба дождик лить.
Выходи – тебе водить!
Выпало Фимке. Он быстро встал к кустику. Лапой закрыл глаза, с стал считать. Друзья разбежались кто куда.
– Я иду искать! – На счёт «десять» он открыл глаза. – Куда же они спрятались? – заглядывал он за деревья. – Тут их нет. И тут никого.
– Палочка за себя! Палочка за себя! – подбегая чередой к кустику, выкрикнули мышка, белочка и карась.
– Ох, – огорчился Фимка, – не успел я никого найти.
– Я в норке спряталась.
– А я – на ёлке.
– А я – в ручье.
– Конечно мне не найти вас, – ответил зайчик. И про себя признал, что воды, высоты и темноты он боится. – Опять мне водить. – Он вновь у кустика закрыл глаза. – Раз. Два. Три. Четыре…
– Ой я больше не играю, – сказала Монька. – Мне пора на обед.
– И мне, – вспомнила Бонька и поскакала по деревьям.
– И мне пора принять водную процедуру, – блеснул чешуёй Тинька и чинно направился к озеру. – Пойдём со мной, – позвал он зайца. – Я тебе покажу одну превосходную свободную тину.
– Спасибо, карасик, но сейчас не могу, – поёжился тот.
– Приходи ко мне в гости, – позвала белочка.
– Фимка, жду к столу! – крикнула издалека мышка.
– Спасибо за приглашения, – понурился тот. – Но я сейчас не могу.
Друзья скрылись. Зайчик загрустил.
– Ну вот, ушли. Когда играем, прячутся, где мне их не найти. А в гости-то куда зовут, – чуть не плакал он. – Белочка – на дерево, а я высоты боюсь. Карась – в свою тину. Ну, не в свою, а всё равно в озеро. А там – бр-р-р – вода глубокая. А мышка?! Она, конечно, хорошая, но в норке-то темно: жутко, как в пещере.
Фимка огорчился. Уши повисли, как мокрые листочки. Совсем захлюпал. Но вдруг где-то под его шубкой заиграл огонёк, обещая и новые игры, и новых друзей. И он размечтался:
– Вот бы у меня были такие друзья, что не звали бы ни на дерево, ни в воду, ни под землю. А жили бы тут на полянке, я бы им кустик уступил… Ушли, – вспомнил он мышку, белочку и карасика. – А я здесь останусь.
Он вновь подошёл к кустику, провёл лапой по листве, поднял уши. Услышал звон ручейка и успокоился:
– Вздремну-ка я, пока тихо в лесу.
Так с мечтою о новых друзьях под кустиком он стал засыпать. А ручеёк убаюкивал его своей песней.
– Я прохладен, я зеркален,
Я серебрян, я лучист.
Я и звонок, и хрустален,
И жур-жур-жур-жур-журчист…
Ручеёк пел что-то ещё, но Фимка его уже не слышал.
Сладко задремав, зайчик начал смотреть