А зовут её Хаврошка:
Всех красивее она.
Сидя около окошка,
Ждёт из леса кабана.
По извилистой тропинке
Рощицей берёзовой
Я спешу навстречу к свинке
Толстенькой и розовой.
Она выглянет из хлева:
Заморгает, завизжит.
И, как будто королева,
Мне навстречу побежит.
С нею мы часок, не боле,
У калитки проведём
И в ромашковое поле
Огородами пойдём.
К счастью, кабанчик нёсся не на близнецов, а в ближайшую деревню. Но, когда он пробегал рядом, их подбросило и воздушной волной сдуло далеко в сторону. Узелок полетел за ними. Кабанчик умчался вдаль.
Чудолесики плюхнулись в какие-то кусты. Но в них рояля совсем не могло быть. Тут каждый лист был так велик, что под любым можно было укрыться от дождя или сделать из него шляпу.
Они выбрались из-под листвы. Походный мешок и они сами были сплошь усыпаны мелкими ёжиками.
– Какой ты смешной! – развеселилась Газуня. Огляделась. – Да и я такая же!
Братец начал снимать с себя колючки.
– Куда это мы попали?
– Куда, куда – в репейник, – заговорили кусты. – А вы кто такие?
Близнецы назвались.
– А ты кто?
– Я же говорю – я репейник. Зовут Трифоном. Можете и Тришкой звать.
Он был рад рассказать о себе и грянул свою песню.
– Про себя я врать не буду,
Царь обочин и полей,
Меня знают все повсюду —
Я репейничек-репей.
Вот медведь забрался в ельник:
Там ревёт от комаров,
А репейничек-репейник
Всюду весел и здоров!
Пр:
Эх, крапива-лебеда!
Я репейник хоть куда!
Да-да!
Даже бабочка капустница
На листочек мой опустится.
Даже бабочка крапивница
Сядет на меня сфотографироваться!
И под тополем кудрявым,
И под липою в цвету,
По оврагам и канавам
Непременно я расту.
На пригорке и под кручей
То шалфей, то зверобой
И конечно я, колючий
И широкий сам собой!
Я могу прийти к вам на дом,
Ухватившись за штаны,
И повиснуть виноградом
К вам с обратной стороны.
А могу и прицепиться,
Как геройская медаль,
И на подвиги пуститься
В неизведанную даль!
Из песни путники многое о Трифоне узнали. В ответ рассказали о себе.
– А что это такое? – выковыривал из себя колючки Загуля. – И так много!
– Это мои цветочки.
– Цветочки же – вот они, – показала сестрица на ромашки, на лютики освобождаясь от колючек.
– А у меня цветы вот цеплючие и хватучие. Правда, хорошие? – улыбнулся Трифон. – Ни у кого таких нет.
– Они удивительные! – разглядывала их Газуня. – Мы нигде похожих