Последняя из рода. Анастасия Зинченко

на спину отцу, помнила резкую сильную боль в левом крыле, когда другой гном прыгнул на него откуда-то сверху, цепляясь сильными руками за перья, и вырывая их большими пучками. Помнила, как отец одним махом крыльев отогнал от нее гномов, хотя, казалось, на тот момент это было невозможно. В этот взмах он вложил последние силы. Гномы отлетели, подхваченные сильнейшим воздушным потоком. Она помнила, как отец быстро взял ее за плечи, развернул к трещине в стене и буквально втолкнул ее туда, после чего встретился с ней взглядом и прошептал заклинание. Это были запретные чары, которые разрушают силу ангелов. Она тогда не успела понять, что он сотворил. Но свод подземелья, в которое все прибывали гномы, внезапно обрушился, погребая под собой хозяев и их гостя. Она оказалась в безопасности только потому, что забилась в трещину дальше от прохода.

      Тогда ужас произошедшего обрушился на нее словно лавина. Из ее груди вырвался дикий, животный, разрывающий смертельную тишину подземелья крик.

      Она не помнила, как смогла протиснуться дальше среди скальных пород, волоча за собой сломанное крыло, не понимала, как ей удалось найти выход из подземного лабиринта. Не знала, как оказалась в лесу, и не представляла, сколько бежала, не оглядываясь, подальше от этого гиблого места. Не помнила, сколько дней и ночей ей пришлось скитаться, выбиваясь из сил, практически без сна, еды и отдыха. Казалось, что разум оберегал ее от сумасшествия, не давая постоянно прокручивать в голове события, которые поменяли ее жизнь раз и навсегда, заставляя переставлять ноги вперед шаг за шагом. С каждым метром она уходила от опасности все дальше, и только это имело значение.

      Она помнила серого коня с белоснежной гривой и хвостом, тянущимися по земле, ворс которого отливал серебром в неверном сиянии звезд. Тогда он сильно напугал ее, уткнувшись мордой в ее бок и пробуждая от урывочных сновидений. Помнила, склонившиеся над ней большие карие глаза, в которых распознала добро, и поняла, что перед ней друг, а не враг. Именно этот конь помог ей добраться до селения Азария.

      – Наверное, мне еще нужно прийти в себя, – сказала, она, отгоняя мрачные воспоминания.

      Азарий обошел Сиатрию и взглянул нимфе в глаза. Он не мог точно сказать, какого они цвета. Казалось, ее глаза менялись в зависимости от ее настроения. Когда они только встретились, в ее глазах, напоминающих болотную тину, плескалась боль, испуг и отчаяние. За тот месяц, что он ухаживал за девушкой и лечил ее крыло, ему приходилось лишь пару раз слышать, как она смеялась, в те редкие моменты ее глаза лучились зеленью свежей листвы. Сейчас они казались цвета хвои, так резко выделяющиеся на ее прелестном личике и подходившие под окраску лиан, опутывающих качели. Задумавшись о цвете, он невольно бросил взгляд на венок, венчавший ее голову, и опустил глаза до ее губ. Они были также восхитительно красны.

      Понимая, что если он, подобно незрелому юнцу продолжит осматривать юную деву, то наделает глупости, Азарий отвел взор.

      – Я могу что-то сделать для тебя?

      Нимфа пожала плечиками.

      – Ты