– Тьфу тебе, соцалистка! – сказала Каталина. – Гонору ведь больше, чем молока, а туда же – нос задирать. Вся в хозяйку!
Излив добрососедские чувства, старуха заулыбалась.
– Иржик, и совсем я тебя не задержала, верно?
– Бывало и хуже, – согласился Иржи.
Каталина предпочла пропустить его слова мимо ушей.
– Слушай, Иржик, ночью ворон на мельнице каркал. А Бенгарка выл – не приведи Господь. В такую сырость упырям да утопленникам сплошное раздолье. Ты уж поберегись.
– И как же от них беречься? – поинтересовался Иржи.
– Перво-наперво крестик ты взял? Помнишь, на Рождество я тебе дарила, медный такой?
Иржи порылся в полушубке и показал крестик.
– Чудо! Кто ж его в кармане носит?
– А какая разница?
Каталина безнадежно махнула рукой.
– Знаешь, – задумчиво сказала она, – от этого воя да карканья Промеха мне приснилась. Точь-в-точь такая же, какой я ее в детстве видела. Я тогда со стога прыгнула. Другим – хоть бы хны, а мне… как всегда. Вывих. Ну, мать Промеху и позвала, ногу вправлять. Вот страху-то! Голова белая-белая, а глаза – что два уголька. Ни за что не поймешь, что она там себе думает.
– Говорят, ведьма она.
– Ведьма и есть, – со святой верой сказала Каталина. – Все знают.
– Да почему? Откуда это известно?
– А ты сам посуди. Разве может нормальный человек столько жить? Никто ведь толком даже и не знает, сколько ей лет-то.
– Ну и что? Здоровье у ней хорошее, вот и все.
– Здоровье! Грехов, много, вот господь никак и не приберет.
– А дьявол?
Каталина перекрестилась, оглянулась по сторонам и прошептала:
– Я так думаю, сам побаивается.
Иржи прополоскал сапоги в луже.
– Нога-то как? Ходит хорошо?
– Не жалуюсь, – осторожно сказала Каталина.
– И копыто не выросло?
Каталина сердито захлопнула калитку. Прогнивший кол тут же и повалился. Каталина повернулась к Иржи.
– Вот. Все из-за тебя! Бубудуск.
В месте, где речка Быстрянка огибает Замковый холм и разделяется на рукава, еще в прошлом веке местные крестьяне насыпали две плотины, а на острове поставили добротную каменную мельницу. Однако проработала она недолго. Вскоре через соседнюю деревню провели большой тракт от столичного города Бауцен в федеральную землю Остланд и дальше, до самого графства Шевцен. Тут и выяснилось, что молоть зерно выгоднее именно в этой самой соседней деревне, в Геймеле, то есть. Там все сразу можно и продать оптовым скупщикам. С тех пор мельница деревни Бистриц пустовала. Пока с полсотни лет назад не явилась и тогда уже далеко не молодая Промеха.
Пришла невесть откуда, развязала платок, безо всякого торга выложила ровно столько, сколько собиралось запросить хитроватое обчество. Цену будто заранее знала. А когда попробовали