Двадцать фунтов в час! Я чуть не рехнулась от удивления, счастья и страха, слившихся воедино. Мысль о том, что в нас видят потенциальных любовниц, отпала вместе с вышедшей из кабинета гоу-гоу танцовщицей, но как только парень озвучил сумму нашего заработка, я невольно представила шест и с подозрением покосилась на старушку, миловидно улыбающуюся работодателю. Я не собиралась следовать её примеру и мило улыбаться, пока мне не станут известны мельчайшие подробности вакансии, на которую меня с такой сказочной легкостью зачислили. Может, нас берут электромонтерами?
После сказанного, Роланд вышел из кабинета, оставив нас наедине с гремучей блондинкой, которая с первой же секунды начала нас презирать то ли как людей среднего класса, то ли из-за того, что мы являлись следствием не её выбора. Однако деваться было некуда ни ей, ни нам – ей нужно было ввести нас в курс дела, а нам жизненно необходимо было выслушать её презрительную лекцию.
– Двадцать фунтов в час?! – буквально выкрикнул мне в лицо отец, как только я сообщила ему о результате своего собеседования. – Не для того я растил свою дочь, чтобы она протирала шест своей попой. Твоя пятая точка всегда была развитой, но только в сфере поисков неприятностей.
– Пап, прекрати так остро радоваться успехам моей пятой точки, – самодовольно улыбнулась я, выхватив из рук отца бутерброд с сыром и ветчиной, которым он частенько промышлял за маминой спиной, после чего откусила от него большой кусок.
– Что за шум? – поинтересовалась мама, быстрым шагом спустившись по лестнице и сиюсекундно очутившись на кухне между мной и отцом. – Дерек, ты снова ешь бутерброды перед обедом?
– Это не я, – демонстрируя свои пустые ладони, начал оправдываться отец. – Это всё твоя дочь.
– Неважно кто из вас, господа, так как я застала вас с поличным. А ну-ка отдай сюда, – попыталась отобрать у меня бутерброд мама, но я ловко увернулась.
– Мне можно, – победоносно ухмыльнулась я.
– С чего это вдруг? – всё еще не понимая причины моего приподнятого настроения, поинтересовалась мама, до сих пор надеявшаяся лишить меня кусочка счастья в виде мягкого хлебушка с ветчиной, в который я жадно вцепилась. На секунду стало даже немного обидно от того, что родившая меня женщина совершенно забыла о таком важном для меня и всей нашей семьи собеседовании. Невольно создавалось впечатление, будто она и не надеялась на то, что её предпоследнюю, ничем особо не одаренную дочь, могут хоть куда-нибудь принять. Но я списала всё на то, что мамина забота о лишних калориях, которые члены её семьи частенько неблагоразумно потребляют как раз перед едой, затмевает своим величием всю мою победную ауру.
– Меня приняли на работу.
– Тебя? – не отрывая своего азартного взгляда от бутерброда, переспросила мама.
– Да, –