Все оглядывали свой выстраданный каток, который был отшлифован терпеливым трудом, и вроде бы не видели, что может сломать здесь Лефа, поскольку была одна скользящая плоскость, но внутреннее чувство подзуживало: Лефа начнет пробовать кататься – ничего хорошего не жди!
– Ведь можно что-нибудь придумать, – не мог угомониться Лефа в предвкушении, он все же хотел попробовать – медленно, переставляя ступни, как ему представлялось, изящно двигаться на большой скорости.
Он взглянул на коньки, надетые на лапы и копыта собратьев, потом посмотрел на свои стопы, и даже для него стало очевидно, что они могли налезть только на его коготок. И это мягко было сказано, потому что мы назвали коготком то, чему больше подходит слово «когтище».
Вдруг большой куду, глядя на слона, посматривающего на их спортивный инвентарь, обратил внимание на бивни Лефы, а вернее их заостренные концы, которые, до того времени неподвижные, сливались с цветом соли и были практически невидимы. Ему тут же представилось, как Лефа падает головой вперед, а его бивни, словно плуги, врезаются в соль, сформированную столетиями в такой прекрасный плотный слой, и превращают его в рассыпчатую рыхлую массу. Повернувшись к уху страуса, большой куду в ужасе от своего воображения мог вымолвить только одно слово: «Бивни, бивни, бивни!»
Страус же, поддакивая и кивая головой, соглашаясь со всем, что говорили, вторил: «Да, бивни, бивни! А что – бивни?» – и тут же обратил внимание на остроконечные, прямо-таки загнутые бивни Лефы, и какой-то комок внутри быстро поднялся вверх до самого подбородка по всей длине его шеи и медленно стал спускаться вниз.
– Что? Что? Что мои бивни? – скосив глаза, уставился на них Лефа. – Да они мне только для защиты, вы же знаете – я никого не трогаю!
– А тебе от кого защищаться-то, Лефа? – спросил его гепард. – Ты на себя смотрел? Ты одними ушами можешь отмахиваться, но только от москитов, динозавров-то сейчас вроде нет. Кто на тебя нападет, если все разбегаются только от твоего вида, особенно когда ты шевелишь ушами!
– Точно, а зачем они мне нужны, ведь я их никогда не использую. Только, если что, для торможения, когда падаю. Вот тут на днях катился с горки, так если бы не бивни, не знаю, куда бы вообще укатился, – радостно вспомнил Лефа.
– А с горкой-то что стало? – беспокоясь, спросил геренук, по-прежнему переживая за каток.
– Да так, немножечко пыль поднялась, ну… незначительно, и все.
– О, тебе точно нужно к Жужику, там у него тоже, говорят, пыль коромыслом стоит во время тренировок, – спешно добавил страус. – По какой-то системе южноамериканской тренируется.
– Да, я же к Жужику и шел, пойду-ка к нему, там точно себя найду!
– Конечно, конечно, Лефа, ступай себе, ступай, – наперебой уговаривая, настаивали конькобежцы.
– Ладно, раз