– Мама, ты не ударилась, когда упала в воду? – серьезно спросила Валя.
– А я успела сфотографировать тебя. Что за поза у тебя была, птица, да? – восторженно сообщила Света, – а когда ты скрылась под водой, твои ноги. Классно ты в водопад нырнула.
– Мама, ты всю прическу нарушила в воде. И чего только этому дядьке нужно было от этой коряги. Подождал бы, когда ты уплывешь, а потом бы и лез, все испортил,– сокрушалась старшая дочь.
– Конечно, хоть бы немножко подождал,– отозвалась Лида. От такого близкого и внезапного соприкосновения с мужчиной ей стало не по себе. Она еще чувствовала его объятия, а ее руки ощущали его сильные плечи. У нее по телу пробежала дрожь и отдалась в руки.
– Мама, ты наверно замерзла, вода ведь холодная. У тебя прямо руки трясутся,– заботливо заметила Света, – одевайся быстрее. А этот дядька, как «Ихтиандр» со дна морского, чудище водопадное.
– Да, и вода действительно холодная, и «Ихтиандр» этот еще неизвестно, откуда взялся, – согласилась Лида, – сейчас пойдем дальше по лестницам и я согреюсь.
Она взглянула вниз и увидела того самого мужчину, они с парнем приближались к ним. Женщина поймала себя на мысли, что ей очень хочется ближе рассмотреть «Ихтиандра», но она не решалась оглянуться.
Лестница уходила в гору. Воздух самшитовой рощи – поистине целебный бальзам, хотя крутые ступени поднимались вверх, дышать было, на удивление, легко. Ветви деревьев свисали довольно низко, можно было задеть их рукой. Лестницы сошлись, и туристы оказались у небольшой чаши, как будто специально выдолбленной из камня. «Это – чаша любви,– сообщила экскурсовод. Чистая вода самшитовой рощи очищает от прошлого. Кто умоется из чаши любви, тот заново испытает ее блаженство». Естественно, все старались умыться любовной водой.
Лида уже и думать забыла об этом волшебном чувстве. Ее единственная и большая любовь погибла в тот день, когда муж хотел убить ее. Лиде казалось, что не она, а любовь в тот день корчилась от боли, и с каждым новым ударом она становилась все меньше и меньше, а когда она потеряла сознание, видимо именно любовь посидела рядом с ее окровавленным телом и растаяла совсем.
С тех пор всю свою нерастраченную любовь она отдает детям. Не было утра, что бы она, даже безумно опаздывая на работу, не поцеловала «своих ненаглядных». Вечерами она любила посадить дочек на колени и, обнявшись, поворковать с ними обо всех тайнах света.
– Мама, умойся обязательно. Я уже три раза умылась, – прервала ее мысли Валя. В свои тринадцать лет девочка уже нравилась мальчикам, а Ваня с соседней улицы, всегда носил ее портфель.
– Я тоже хочу, – добавила Света.
– А тебе-то зачем, – отпарировала Валя. Она всегда считала себя старше и этим задевала младшую сестру.
– А вот надо, – Света зачерпнула