Почтальонша пришла вечером, хотя сумерки ещё не наступили, принесла телеграмму и попросила расписаться. Мария Андреевна взяла очки, прочла телеграмму, опустилась на стул и выронила листок. По её щекам скатились две крупные слезы. Она решительно вытерла их рукавом фланелевого халата и приступила к сборам.
Примерно за три дня были погружены в несколько чемоданов все её вещи, куплены билеты на самолёт, а в её трёхкомнатной квартире поселилась «хорошая» семья: непьющий муж и работящая и хозяйственная жена.
Баба Маша отправилась в длинный путь. В город, где жил её сын.
По прибытии она первым делом забрала у соседки ключи от квартиры сына, оставила вещи и сразу поехала в городскую больницу навестить внука.
Алёшенька лежал на кровати, весь обмотанный бинтами, его ноги в гипсе были подвешены под небольшим углом к кровати чёрным тросом с гирей на конце. Глаза его были закрыты. Алёшу после нескольких операций выписали из реанимации, но в сознание он ещё не приходил.
Мария Андреевна накинула белый халат, посидела рядом с внуком, подержала его за чуть тёплую и вялую руку и сказала:
– Бедный мальчик.
После резко встала и пошла искать милиционера, который отправил телеграмму.
Потом были похороны сына и невестки. Пришло народу больше, чем на свадьбу. О крупное тело бабы Маши, как о кусок мраморной скалы, выступающий в море, разбивались все чувства и эмоции окружающих людей. Бесконечные рыдания сватьи – матери невестки, причитания знакомых и незнакомых людей, постоянные слёзы и наказы держаться.
Всё это она сносила с каменным лицом, не проронив ни единой слезинки. Даже на кладбище, когда опускали в мёрзлую землю гробы, она лишь окинула затуманенным взором всех собравшихся вокруг большой рыжей от свежей глины ямы, присыпанной выпавшим сегодня снегом, людей в тёмной одежде с ярким красным пятном двух гвоздик на груди, выслушала слова батюшки, который долго говорил о бренности этого мира и радостном ожидании исхода в рай и единения с Богом, бросила ком мёрзлой глины, развернулась и ушла в автобус, припаркованный на окраине кладбища.
Алексей Витальевич Сапожников восьми лет от роду открыл глаза. Воспоминания разом заполнили его маленькую голову, возвращая в тот вечер, когда они ехали с дачи домой. Боли в теле не было, хотя он не мог пошевелиться. Очень хотелось пить и немного кружилась голова. За окном был вечер или ночь, на потолке ярко горела лампочка, и он мог видеть окрашенные до половины в зелёный цвет стены. Он разомкнул свои пухлые губы и позвал:
– Мама.
Сначала шёпотом, а потом всё громче и громче.
Послышались шаги. Над ним склонилась голова незнакомой девушки в белой косынке, которая сразу запричитала:
– Очнулся