– Потому что знать одно, а осуществить на практике – совсем другое! – сказал Артем. – Мы, например, иногда знаем, как надо или не надо поступать. Но не всегда слова и мысли у нас совпадают с делом. Монах был цельным человеком, поэтому о его поступке память сохранилась до наших дней.
– В его поступке есть величие! – сказала Наташа. – Можно сказать – подвиг. Он действовал по живому, с любовью к людям. А такие поступки запоминаются на долгие годы, иногда – столетия, и даже – тысячелетия!
– Он вошел в историю, потому что не сопротивлялся стремлению своего сердца, – сказал Антон, – хотя опубликовать священное писание было не менее важным делом. Но я думаю, что человек, все—таки, важнее!
– Монах был еще и рассудительным, у него точно ум находился в согласии с его сердцем, – сказал Данила. – Ну, подумайте, кто бы читал эти писания, если бы люди погибли от голода и болезней?
– Рачительный ты наш! – заметил Антон. – На все смотришь трезвым умом.
Дети заулыбались. А учитель сказал:
– Видите, как красиво все получается в жизни, когда проявляется человеколюбие? Послушайте еще одну историю о сострадательном человеке.
Зов сердца и предрассудки общества
Кабир жил в Индии пятьсот лет тому назад. Он не принадлежал ни к одной религии, а был просто живым, открытым, осознанным человеком. Его называли певцом жизни. Он был поэтом и философом, и люди шли к нему за советом или просто пообщаться. Их тянуло к Кабиру, потому что от него исходили благодатные энергии, и все это чувствовали. Я хочу рассказать вам историю его детства.
Он родился в мусульманской семье, но воспитывался монахом—индусом, который нашел его совсем маленьким на берегу реки. Очевидно, родители мальчика были очень бедными людьми и голодали. Они оставили его в надежде, что какой—то добрый человек приютит его. Как говорится, пути Господни неисповедимы! Так и случилось.
Раманада, так звали монаха, который нашел Кабира, был брамином1. Он относился к высшей касте священников в Индии и имел множество учеников и последователей. Когда он принес несчастного, голодного ребенка домой, его стали упрекать:
– Ты не должен оставлять этого ребенка в своем доме, потому что мы не знаем, кто он. Скорее всего, он из низшей касты неприкасаемых2, а ведь ты, как и все твои ученики – брамин. Может получиться недоразумение, и ты потеряешь не только учеников, но и свой авторитет.
– Я понимаю вас, но что вы мне прикажете делать с брошенным ребенком? Ведь он такой истощенный! И когда я смотрю в его глаза, я не могу оставить его.
– Но ты потеряешь своих последователей и приверженцев, – говорили ему.
– Если кому—то не нравится мой поступок, пусть оставят меня, – ответил монах. И многие ученики покинули его.
…Уже в раннем