Но что же это за человек, провозглашающий право называть человека Богочеловеком? Здесь представляется уместным рассмотреть вопрос об отношении к типологии личности с позиций психологии и психотерапии. Философия как прародительница психологии, инспирировав появление науки о душе, оставила свое детище наедине с многочисленными формами проявления сознания человека. Психология, будучи наукой эмпирической, оказалась лишена эпистемологического основания. Отсюда, очевидно, «расползание» проблем, связанных с оценкой и выбором адекватных и действенных форм психологической диагностики и методов психотерапевтического воздействия при работе с конкретным субъектом. Чем «утонченнее» личность, чем богаче ее внутренний мир, тем труднее вынести суждение о ее психике. Но такова задача практических наук – в частности, помогать человеку решать его психологические проблемы, что будет весьма сложно сделать без оценочных методов.
Если обратиться к типологиям характера человека, принятым в психотерапии[44], то станет очевидным тот факт, что принятие либо отрицание той или иной личностью существующего в мире порядка вещей зависит от ее «принадлежности» к одному из психотипов. С позиций ряда типологических классификаций личность, стремящуюся к уединению, отрицающую значимость для себя ценностей внешнего мира, можно соотнести как с аутентическим, так и с синтонным типом характера. Существенными характерологическими признаками субъекта синтонного типа являются такие черты, как углубленная замкнутость, естественная (синтонная) реалистичность, круговые (циклоидные) колебания настроения, богоискательство. Аутисту (шизоиду) присущи неуверенность, «самособойность», концептуальность, склонность к символике.
Допуская описания типов характера, выявленных в результате многочисленных наблюдений практикующих психологов и психотерапевтов, все же приходится констатировать ограниченность возможностей той или иной системы типологизации. Вправе ли мы наделять неповторимую индивидуальность типологическими чертами, с чем так открыто и неустанно боролся сам Бердяев? Возможна ли объективация наших представлений о личности, способной о себе писать открыто такие слова: «Я уже не раз говорил о мучительной чуждости мне мира… В сумерках меня охватывает тоска чуждости»?[45] Можно ли увидеть в стремлении такой личности к углубленной рефлексии признаки душевной дисгармонии? Признавая наличие у того или иного человека определенных черт характера, не стоит забывать о том, что само по себе одно из качеств не может служить основанием для вынесения суждения о субъекте в целом. Личность есть интегрированное психологическое образование, и говорить о ней путем выделения отдельных признаков, по крайней мере, некорректно.
Бердяев как человек ищущий, безусловно, испытывал страдания, видя абсурдность жизни человека обыденного. Он