Просто заберите это от меня. Алисия Лис

ty-line/>

      Не понятно куда тебя, бедное божье чадо,

      Ледяные осколки в алмазную пыль дробя,

      Почему это мир уничтожил, не дав пощады,

      И размазал по полу безжизненную тебя?

      Твои громкие крики и стуки никто не слышал,

      Твоим фразам не верят, ведь кто-то всегда белей.

      А пока твоё сердце в углу доедают мыши,

      Остальное продав на вокзале за сто рублей.

      В домике

      Она берет трубку:

      «Я мигом.

      Всё остаётся в силе» —

      Куртку накидывает на плечи, —

      «Читаю книгу,

      Мою подругу чуть не убили,

      Прекрасный вечер».

      – Здесь, – говорит, – у горечи и у смерти был выбор тяжек.

      Пёс с ним, ведь пал этот выбор не на меня же.

      Не на меня же.

      Я же живая,

      Сижу в тепле и покое,

      Пью чай с лимоном,

      И как же мне хорошо.

      Я же не знаю,

      Что в мире сейчас такое,

      По телефону

      Не высказать. Просто шок.

      Впору купить себе нож и электрошок.

      *

      Я ничего не знаю, про истекающих кровью, едва живых.

      Всё это сказки – наигранная херня.

      Вся наша жизнь – недописанный белый стих,

      Лишь бы не про меня,

      Не в меня,

      С меня.

      Хватит с меня, я устала, мне портят праздник,

      Мама, я в домике. Что вы, какой допрос?

      То, что кому-то смертельно, подобно казни,

      То для меня, очевидно, говно-вопрос.

      Главное прятать лицо, не подать бы вида,

      Чтоб избежать этих долгих и скучных сцен.

      То, что кому-то причина для суицида —

      Просто комедия в жанре БДСМ.

      Пёс с ней, с подругой, продам её за гроши,

      Где-то на дальней полке в сети Ашан.

      Можно ведь скинуть отходы моей души

      Своим любимым приятелям-алкашам.

      Есть у меня социалка, еда, квартира,

      Пара очков из малинового стекла.

      Я получила страшный урок от мира,

      Но ничего оттуда не извлекла.

      Было тихо

      А потом было тихо – никто уже не кричал.

      Только злое, чужое дыхание палача.

      Ледяное безумие, вязкое точно ил.

      Никакого рассвета – он так и не наступил.

      Никакого заката – пятнадцать часов в аду.

      Если это расплата, я спрячусь и не приду.

      Ничего не скажу, притворюсь, что меня здесь нет.

      Если всё же допросят, скажу им полнейший бред.

      Ну подумаешь, жертва дрожит и едва жива,

      Разве этим должна быть заполнена голова?

      Я оставлю её позади, как ненужный хлам.

      Мне испортили праздник. Я в домике, слышишь, мам?

      Да и чёрт с ней, она ведь давно уже далеко,

      Мне, убив её, было так весело и легко.

      Только я не учла, что в любом из прожитых дней,

      И деревья, и стены, и город – всё дышит ей.

      Белая крыса

      Я не утратила силы и веру в мир,

      Даже размазанная по полу,

      Испепелённая,

      Сто раз осмотренная и допрошенная,

      Двое суток не евшая и не спавшая,

      Чуть ли не полувыпавшая от боли,

      Едва живая.

      Даже тогда я сражалась за право жить

      И иметь возможность дышать, создавать прекрасное,

      Закрывать ужасное, запредельное зло в ледяную клетку.

      Говорить о себе, как о мире, о подсудимом – как о войне,

      В слезах и немой истерике.

      Я не сломалась даже на утро,

      Пятнадцать часов проведшая в отделении

      С крысой в клетке и хладным воздухом,