Голая правда. Светлана Семионичева

мнила это магическое действие, которое он оказывал на женщин, заставляя их выглядеть глупыми и смешными. Одному Богу известно, какими усилиями ей самой удавалось избежать этого.

      Выглядел он превосходно. Вновь с длинными волосами до плеч, как в юности. В стильном дорогом костюме он все равно производил впечатление человека не от мира сего, вываливался из рамок студии. Правда, по ее мнению, подлинный художник так и должен был выглядеть. На все легкомысленные вопросы он отвечал задумчиво, углубленно, не смешивая внешний, суетный и недолговечный мир с миром внутренним, богатым и вдохновенным. Красота и женственность молоденькой журналистки явно не вызывала в нем бурю эмоций. Нине это понравилось.

      Она поймала себя на том, что считает дни до начала выставки, как в детстве до каникул. И хотя она совсем не собиралась присутствовать на открытии, где будет больше всего народа и прессы, ничего не смогла с собой поделать. Признаться в том, что возможная встреча с творцом волнует ее намного больше самих картин, не хватало никаких сил.

      Выставка происходила в модной частной галерее, она еще задалась вопросом, почему ему представилась такая возможность. Нельзя сказать, чтобы он всего в своей жизни добивался за счет женщин, но в то же время никогда не отказывался, если очередная добрая фея хотела что-нибудь для него сделать.

      Нина поехала на такси, потому что побоялась в таком состоянии управлять автомобилем. Давно не испытываемое волнение привело к тому, что в разгар душного московского лета ее била дрожь. Она, как ребенок, боялась, что он будет стоять у дверей и сразу ее увидит. Только оказавшись на месте, осмотревшись, смешавшись с разношерстной толпой, она успокоилась и увлеклась, собственно, выставкой. Знало бы все это сборище, насколько ей приятней рассматривать его произведения, нежели кому-либо другому. Половину из них она помнит еще в первозданном безрамочном виде, знает, о чем они. Вряд ли кто-нибудь еще из здесь толпящихся может этим похвастаться. Более того, прознала бы хоть одна из снующих в поисках сенсации журналисточек, что именно она была музой нескольких его работ.

      Она только что дошла до своей любимой. Гениальная идея: изобразить огромную устрашающую маску, из-за которой вылезает маленькое безобидное очаровательное существо. Картина была посвящена не ей, она появилась до их знакомства, но это было так похоже на нее, как, впрочем, на многих его женщин сразу, «собирательный образ», как любил он говорить о своих произведениях.