Пара выстрелов заставит шевелиться даже инвалида: инстинкт самосохранения всегда подстегивает расторопность и скорость. Адреналин бушевал в крови, словно в вену воткнули иглу гигантской невидимой капельницы. Майлз ощущал, как колотится сердце. Ладони мгновенно вспотели.
Если понадобится, он сообщит, что попал в беду, и через несколько минут это место будет окружено полицейскими силами округа. Но пока Майлз выжидал. Ведь стреляли явно не в него. И выстрелы были приглушенными, словно раздавались где-то в глубине дома.
Если бы он находился рядом с чьим-то жилищем, непременно позвонил бы и спросил, в чем проблемы. Но он стоял на окраине Нью-Берна у Грегори-плейс, шаткого деревянного строения, заросшего кудзу. Оно уже много лет было заброшено и мирно догнивало. Сюда почти никто не заглядывал. Полы обветшали и грозили провалиться, в крыше зияли дыры, а само сооружение слегка покачивалось – сильный порыв ветра вполне мог его повалить. Хотя в Нью-Берне не было особых проблем с бродягами, но даже те, что появлялись в этих местах, знали, как опасно заглядывать в эту хибару.
Но теперь, подумать только, средь бела дня, Майлз снова услышал стрельбу: калибр оружия небольшой, скорее всего двадцать второй. Майлз заподозрил, что объяснение этому самое простое и не представляет для него угрозы.
Но все же не так он глуп, чтобы рисковать!
Открыв дверцу машины, Майлз скользнул на сиденье и повернул переключатель рации, чтобы голос был слышен в доме.
– Это шериф, – не торопясь, спокойно начал он. – Немедленно выходите, чтобы я мог с вами поговорить. И буду благодарен, если положите оружие на землю.
Выстрелы сразу прекратились. Через несколько минут из окна высунулась чья-то голова. Майлз навскидку определил, что мальчишке не больше двенадцати лет.
– Вы нас не застрелите? – испуганно окликнул парень.
– Нет, стрелять я не буду. Положите пистолеты у двери и спускайтесь.
Стало очень тихо. Вероятно, мальчишки прикидывали, что лучше: сдаться или попытаться бежать. Они неплохие… просто немного диковаты для современного мира. И скорее предпочтут смыться, пока Майлз не решил отвести их к родителям.
– Выходите, – повторил Майлз в микрофон. – Я хочу просто поговорить.
Еще через минуту двое мальчишек – второй на пару лет младше первого – выглянули из дверного проема, в котором давно не было двери. Двигаясь преувеличенно медленно, они положили ружья на землю и вышли во двор с поднятыми руками. Майлз сдержал улыбку. Трясущиеся и бледные, ребята выглядели так, словно были уверены, что в любой момент могут стать мишенями. Как только они спустились по сломанным ступенькам крыльца, он вышел из машины и сунул пистолет в кобуру. Завидев его, мальчики замялись, но все так же медленно двинулись вперед. Оба были одеты в выцветшие голубые джинсы и рваные тапочки. Руки и лица были перепачканы до невозможности. Сельские ребятишки…
Оба продолжали держать руки над головой. Должно быть, боевиков насмотрелись!
Когда