Улица
Вслед за Аркой площадь обрывается. Позади остается несмолкающий шум, будоражащие гудки машин, нечистый воздух полуденной толкучки, взрывы политических страстей, горячка рвущегося на свет бизнеса.
Нужно всего лишь выбраться с площади и пройти вверх, по улице. Становится тихо, спокойно, рождается и крепнет щемящая ностальгическая нота. И вместе с ней приходит сфокусированная точность взгляда, возвращает утраченные приметы… Бессветные, пыльные окна, оцепенелую застылость стен, сыплющую зеленью штукатурку, ржавое железо, клочьями свисающее с крыш и подоконников, гулкие, знобящие сыростью подъезды, наглухо заколоченные, перечеркнутые мертвыми досками. Прошлое подступает внезапно. Своеобразная странная эстетика умирания требует объяснения, низведения завораживающего воздействия символов до уровня заурядного факта. Ответ приходит, успокаивающий и однозначный. Время распорядилось, похозяйничало в этих домах наилучшим образом. Отсюда выехали многочисленные жильцы комнат и комнатушек, обитатели заставленных рухлядью коридоров и коммунальных с прогнившими половицами кухонь. Они отправились в новые микрорайоны, оставив рамками газетного некролога следы семейных фотографий на выцветших обоях. Покинутые дома смутно помнят об ушедших. А бой курантов, долетающий с площади, замирающий, как капля ртути из разбитого градусника, и есть тот самый особенный звук забвенья…
Двор
Именно на этой улице живет приятельница Виленкина женщина средних лет Вера Самсоновна, или просто Вера. Вера – художник-живописец. Художник хороший и немного странный, потому что некоторые свойства таланта воспринимаются окружающими именно как странности. Вот вам одна из них. Вера – патриот этой улицы. Не страны и даже не города, которые слишком масштабны и неинтересны для ее личного мира. А именно этой улицы, в которую вросли корнями ее предки. Во время НЗПа Верина бабушка пекла пирожки и
продавала их прямо из окна нынешней квартиры. Окно ничуть не изменилось и тогда служило прилавком. Дело делалось в комнате, печь и сейчас на месте, обложенная белым кафелем. Долгие годы печь бездействовала, тепло поступало, как положено, из батареи парового отопления. Сейчас в новые времена, когда господствует неопределенность и предсказать будущее трудно, горячие батареи служат дополнительным источником оптимизма. А почему нет? Жизнь продолжается. И подоконник, с которого Верина бабушка вела бизнес (по современной терминологии), не пустует. На него из близкого кафе выносят чашки, внутри заведения, помимо прилавка и очереди, места не остается.
Когда НЭП закончился, и история двинулась дальше, Верина бабушка нашла себе еще одно занятие – художественную вышивку. Бабушка овладела ремеслом в совершенстве, как, впрочем, всем, чем она занималась. Инерционная