Ты меня любишь. Кэролайн Кепнес

вот и моя игрушка, еще более раздобревшая и загорелая со времени поездки в Финикс. Я замираю, словно изумленный фанат, и пялюсь на него, словно стараюсь не пялиться. Это же Фил Димарко! Смотри, он открывает дверь! Звезды, черт возьми, такие же люди, как мы! Он скрывается в здании, я выкашливаю эту ерунду из легких и поглаживаю свитер цвета моли. Я попал в точку. Я вхожу.

      Моя новая площадка для игр меньше, чем я ожидал: есть две богатые дамы (одна предпочитает ликер «Калуа», другая – викодин), пара зажиточных стариков, оказавшихся здесь по решению суда, и трое подростков, тоже не по своей воле. Дружелюбная женщина за тридцать выбирает пончик с глазурью.

      – Привет, – говорит она. – Бывали раньше на собраниях?

      – Нет, – отвечаю я. – А вы?

      Она ухмыляется. На ее пальце два обручальных кольца с бриллиантами (о боже); она кивает твоему мужу, стоящему в другом конце комнаты, такому же самодовольному живьем, как и по радио. В ответ он показывает на свое свежевыбритое лицо, смеясь над собственной тупой шуткой.

      – Видишь, чувак? Бороду сбрил – теперь все равно что голый!

      – Спасибо за предупреждение, – говорит женщина с двумя кольцами. – Некоторые любят почесать языками. Очень. Зато здесь, по крайней мере, не скучно.

      Вскоре мы рассаживаемся на стульях, и крыса так близко, что во мне просыпается дух Рождества (самое прекрасное время года!). Я представляюсь (голос дрожит, но это нормально), и никто не вытягивает из меня подноготную.

      Хорошо.

      Миссис Калуа рассказывает о том, как любит «Калуа» и как нелегко ей ходить на рождественские вечеринки, а принцесса Викодин жалуется на эгоистичную дочь. Наконец руку поднимает крыса.

      – Можно я встану?

      Он потирает затылок и делает долгую, мучительно долгую, как десятимесячная беременность, паузу; я стараюсь не представлять тебя на нем, пока длится его самодовольное молчание.

      – Итак, жена вернулась. Ее не было со Дня благодарения, и казалось, она уехала навсегда. – Черт, а это даже интересно. Мне выпал шанс услышать версию истории, которую не знаешь даже ты. – И мы, похоже, вернулись к тому, что было в Финиксе. А там мне приходилось несладко. Номер один вошла в раж, ребята. – Знаю, имен называть нельзя. И все же ты серьезно, Фил? Номер один? – А мы с Номером Два… не знали куда деться. – Номером два он зовет Номи, а ведь Номи не какая-то вещь. – Номер один наседала на Вторую из-за книжки, которую та читает… – Брось, Фил, книга «Колумбайн», мог бы и запомнить. – А еще пилила меня из-за курева. – Курево! – Не буду убеждать вас, что сигареты полезны, но знаете, что еще совершенно не полезно? Когда вас изводят.

      Я принимаюсь аплодировать – и тут же осекаюсь. Верный поклонник. Преданный фанат. Фил подмигивает: спасибо, мол, чувак.