Так было лучше для нас обоих.
Могла ли знать, что из одной изоляции я сразу окажусь в другой, откуда сбежать будет совсем непросто.
Домой меня отпустили лишь на третьем месяце долгожданной беременности, доктора боялись выкидыша или замирания развития плода. Все время, что провела в палате, медики обращались со мной как с фарфоровой чашкой династии Мин, что очень скоро начало раздражать, почти выбешивать. Я жила по четкому режиму, в котором все было расписано по минутам, от прогулок на свежем воздухе до похода в туалет.
– Гормоны, голубушка дело такое, – улыбался главврач центра, наблюдая за моей очередной истерикой. – Из милой барышни способны сотворить настоящую фурию. Вы не переживайте, за тридцать лет работы многое повидал, у вас еще цветочки.
Когда я вернулась, Матвея словно подменили. Он даже не приехал меня забрать, а дома едва не споткнулась о батарею пустых бутылок из-под алкоголя. В помятом, неспособном удержать собственное тело вертикально, существе узнать Матвея получилось не с первой попытки.
– Пришла, – заплетающимся языком то ли спрашивал, то ли утверждал он. – Ну проходи, раз пришла. Ты же у нас теперь беременная, тебе наверняка покой нужен, а я вот бухаю.
Он обвел рукой пустую тару, второй рукой уперся в стену, чтобы не упасть.
Поговорить нам удалось лишь к вечеру следующего дня. И говорила я не со своим мужем, а с совершенно другим мужчиной, которого не узнавала, смотря в родные глаза.
– До родов к тебе не прикоснусь, – жестко заявил он, не пояснив при этом, что имел ввиду. – Начиная с сегодняшнего дня, у нас новые правила. Ты сидишь дома, никуда не выходишь, ни с кем не говоришь. Твои социальные сети удалил, ноутбук, впрочем, забрал, незачем беременной облучение получать. Телефон тоже заберу, выдам простой, кнопочный. Говорят, они самые безопасные.
Я-то дура еще и умилилась его заботе. Где-то глубоко в душе заворочался червячок сомнений, но не могла думать ни о чем другом, кроме как о нашем новом будущем, наступления которого мы так ждали и торопили.
Условия приняла без каких-либо споров, просто сказала «да», и на том сошлись.
Тем же вечером Матвей перенес свои вещи из нашей общей спальни, объяснив свое решение все теми же опасениями за безопасность ребенка.
– Мало ли пну тебя в живот ночью или обниму слишком крепко, – нелепо оправдывался он, на что я кивала и глупо улыбалась.
Мне все казалось правильным и естественным.
Первые звоночки прозвенели совсем скоро. Нет, муж не пытался сбегать из дома, большую часть времени по-прежнему проводил со мной. Другой женщины у Матвея в тот период не появилось, я бы поняла, будь он с кем-то еще.
Фактически мы продолжали