Дойдя до дома, мы, к великому нашему огорчению, нашли его наполненным снегом. Шеклтон сообщал, что дверь была выломана ветром, но что он вошел в окно и с несколькими товарищами укрылся в доме. Но они, уходя, не заделали выломанного ими окна, вследствие чего почти вся внутренность дома набита твердым, мерзлым снегом, и укрыться в нем уже нельзя.
Мирзу и мне удалось перелезть через этот снег и осмотреть аккуратно сложенные в середине ящики, но потребуется много работы, чтобы выкопать их оттуда. Мы из погреба для магнитных наблюдений достали несколько листов асбеста и кое-как устроили местечко. в котором сварили себе какао.
Найти наш старый дом в таком заброшенном состоянии было для нас ужасным огорчением. Мне так хотелось найти все старые дома и сооружения почти невредимыми. Ужасно грустно быть вынужденными провести ночь под открытым небом и знать, что уничтожено все, что было сделано на пользу людей. Я лег в самом удрученном настроении. Казалось бы, самое первоначальное выражение культурного человеческого чувства должно состоять в том, чтобы люди, посетившие такие места, оставляли что и сколько могут, на помощь и отраду будущим путешественникам, и сознание, что такой простой долг забыт нашими непосредственными предшественниками, страшно угнетало меня.
Понедельник, 16 января.
Спали плохо до самого утра и потому встали поздно. Позавтракав, отправились в горы. Дул резкий юго-восточный ветер, но солнце светило, и я приободрился. Я никогда не видал, чтобы было так мало снега. Некоторые склоны и вершины совершенно обнажены. Водоем оттаял, и яма, вырытая нами, уцелела, как открыл Мирз, провалившись в нее до пояса и сильно промокнув.
Одну за другой я узнавал все вокруг и замечал следы нашего прежнего пребывания. Мы нашли трубки Феррара[27] – они торчали из снега, будто были поставлены туда только вчера. Крест Винса[28] тоже кажется совсем новым – краски яркие, надпись хорошо различима, только флагшток упал.
Мы нагрузили на сани несколько асбестовых листов из старого погреба для магнитных наблюдений и отправились в обратный путь. В лагерь пришли к чаю. Я нашел кладовую в ледяном гроте совсем оконченной, со сложенными в ней бараниной и пингвинами. Температура в гроте никогда не превышает 27° [–2,8 °С], так что это будет прекрасным хранилищем для наших зимних запасов. Симпсон тоже почти окончил магнитный погреб неподалеку. В доме печка хорошо топит; было уже тепло и уютно, и мы дня через два займем его.
Мне пришла мысль, что хотя морской лед в наших бухтах замерзнет в начале марта, но трудно будет перевести на него лошадей вследствие обрывистости его краев. Мы поэтому должны приготовиться к тому, что мы будем отрезаны от судна дольше, чем мы ожидали.
Я узнал, что все, ходившие вчера к мысу Ройдса, благополучно туда дошли. К моему возвращению Кэмпбелл, Левик и Пристли