Это и возымело эффект несколькими часами ранее, когда при заходе на посадку, на высоте восемьсот метров, началась сильная болтанка.
– Сейчас потрясёт, потом успокоится. – ободряюще бросил командир, отключив автопилот и автомат тяги.
На высоте четыреста восемьдесят метров ТУ-204 вывалился из облаков, и Руднев увидел полосу.
На высоте триста тридцать пять метров в кабину ворвался механический голос бортовой системы, безразлично засипевший «Go around. Windshear ahead». Сработавшая сигнализация была прогностической, фактическая же сигнализация о сдвиге ветра не дождалась своего часа. Тем не менее, командир, до блеска полировавший подобные ситуации на тренажере, спиной почуяв цену промедления, в ту же секунду скомандовал:
– Уходим на второй! Сдвиг ветра.
– Уходим на второй. – отчеканил второй пилот, не теряя концентрации. После чего уже бортинженер мгновенно установил максимальный режим работы двигателей, и машина стала набирать, потянувшись носом в облачное сплетение.
Позднее, находясь в зоне ожидания на эшелоне «80», экипаж примется возбуждённо мусолить произошедшее, попутно обговаривая стратегию дальнейшего, как им казалось, недолгого полёта. Поначалу среди лётчиков воцарилось полное единодушие касательно их ближайшего будущего. Руднев рассудил так: ждать улучшения погоды и не прибегать к поспешным действиям, тем более что благоприятный прогноз лишь сопутствовал этой тенденции. Его коллеги без особых возражений поддержали данную затею, не найдя в соображениях командира никакой крамолы.
Спасибо тому доброму руководителю полётов, который постановил заправить их самолёт под завязку, чтобы 613-му с лихвой хватило топлива ещё и на обратную дорогу. Конечно, он не сильно обрадуется, узнав, что этот горючий запас будет израсходован не по назначению, но зато экипаж теперь мог провести в зоне ожидания до двух с половиной часов без лишних нервов.
– Не больше часа, ребята. – констатировал второй пилот Якимов, не преставая запрашивать у диспетчера данные о погоде в столице. По правде сказать, никто в кабине тогда не предполагал, куда их заведёт эта лёгкая прогулка.
Тем сильнее отдавался в ушах сокрушительный лязг надежды, когда постепенно, один за одним с радаров стали пропадать уходившие на запасные аэродромы самолёты, оставившие попытки тягаться со стихией. А командир, словно не замечающий нависшую над самим собой угрозу, как мантру, усиленно продолжал твердить одно единственное слово: «Ждём».
Наконец, пошёл третий час томительного ожидания, и от былой сплочённости в коллективе не осталось ни капли. Смолкли разговоры о любви, планах на жизнь и её архитекторах. Напряжение густело с каждой минутой, и Якимов, не скрывающий негодования по поводу того, что машина под их креслами пылесосом высасывает последние топливные резервы,