А я какой? Плохой? Хороший?».
***
«Ночная фантасмагория закончилась, не успев толком разогнаться. Для меня это произошло быстрее, чем ты прослушал это предложение. Волна схлынула, не оставив после себя ничего.
– У тебя три дня, Черников. – напоследок резюмировал кто-то из отморозков.
«Живой» – подумал я и попытался встать. Тело гудело и ныло, однако, функционировало. Кости целы, голова работает. Колотили знатно, но добивать не стали. Наушники порвали, но «Монастырская» выдержала. Вот, что значит – элитное пойло.
Завалившись в лифт, я пристально изучал своё окровавленное рыльце и изорванную кофту в зеркале. А я ведь её так любил! «Нервами не сдаём, уныние нам чуждо» – успокаивал сам себя. Как говорят десантники? «С нами Бог и два парашюта». Нет, меня и раньше лупили. И лупили похлеще. Но в этот раз было какое-то особенное послевкусие. «Осталось три дня и всё закончится».
Отбросив суицидальные мысли, я чокнулся коробкой вина со своим отражением и отхлебнул. Не хрустальный фужер с двадцатилетним киндзмараули, но тоже – вполне недурственно.
Моя комната была наполнена прозрачной дымкой и приторным запахом яблочного табака. В углу, в потёмках, примостившись к стене сидела завёрнутая в одеяло девушка, имя которой я не мог вспомнить с такого пдреналина. Окатив меня равнодушным, но в тоже время увлечённым взглядом – способность, которая подвластна только прекрасной половине человечества – она продолжила раскуривать кальян.
Не проронив ни слова, я со звоном плюхнулся на кровать. Надя не придала моему внешнему виду никакого значения и продолжала тянуть дым из трубки под характерное бульканье воды в колбе.
А за окном – Петербург, отдающий нуарным флёром – самый претенциозный, фантастический по дерзости и финансовым затратам замысел своего времени, да и в целом, в отечественной истории.
Такой ветер шнырял, что каждая щель свистела. Казалось, что все стеклопакеты к черту вышибет. Будто у дома простиралась не широченная улица с трамвайными путями, а американские горки. То громко, то затухает. То вверх, то вниз.
Это были не исторические районы, превратившиеся в туристические анклавы, пестреющие завораживающими зелёными оттенками. Не помпезный, с широким размахом кисти исторический памятник эпохи, а обыкновенная спальная обитель, напоминающая русскую глубинку. Те же полиэтиленовые пакеты, летающие выше крыш, те же неоновые вывески магазинов, аптек и закусочных, нарочито плавающие в мокром асфальте и отбрасывающие блики от припаркованных машин. Одинаковые многоэтажки с разноцветными окнами. У «БК» трётся маргинальная толпа подростков. Там всю ночь наливают пиво, поэтому обыкновенная забегаловка превращается в оазис посреди ночных бетонной пустыни.
Автобусные остановки с поваленными ветром урнами, рекламные щиты, цепочки желтых фонарей, столбы которых обклеены кучей безграмотных