– Ах да! Я совершенно забыл. Когда же это было? Я женат уже не первый год, у меня двое детей, мальчик и девочка, и я…
– Примите мои поздравления. Это было в 1893 году. В те времена я был королем маскировки. Остаюсь им и сейчас.
Жозеф растерянно разглядывал незнакомца, усиленно копаясь в своих воспоминаниях. Эти привлекательные черты, вероятно, околдовывавшие женщин, эта ироничная улыбка… Да, это он! Если не считать пары седых прядей, он совершенно не изменился.
– Акции «Амбрекса»! Леопард!
– Я променял это рубище на шкуру хорька, растворился в толпе и теперь облегчаю карманы моих собратьев от отягощающей их мелочи. В конце концов, мелочь не так…
– Но ведь это опасно…
– В каждой профессии есть свой риск.
– Я имею в виду, что с учетом былых подвигов вам опасно топтать французскую землю.
– Ну, что до этого… – Он щелкнул пальцами. – Все уже быльем поросло, а полиции и без меня есть за кем гоняться. Вон, в темных закоулках Выставки свирепствует убийца, разящий всех из своего лука. Как бы там ни было, для них он представляет больше интереса, чем скромный карманник:
Из граммофона на верхнем этаже лилась, потрескивая, ария Моцарта:
In Italia seicento e quaranta,
In Allemagna duecento e trentuna,
Cento in Francia, in Turchia novantuna,
Ma in Ispagna son già mille e tre…*[45]
– Mille e tre1,[46] – повторил Фредерик Даглан. – В моей коллекции бумажников экспонатов больше, чем у Дона Жуана женщин. Так что тут мне жаловаться грех. Виктор Легри скоро вернется?
Жозеф почесал затылок.
– По правде говоря, у меня такое ощущение, что он ушел надолго.
– Ох уж этот Легри, как всегда – по горам, по долинам. Придется мне навестить его в семейном гнездышке. Окажите любезность, черкните его адрес.
Увидев, что Жозеф собирается фыркнуть и послать его куда подальше, Фредерик Даглан нахмурился.
– В чем дело? Что за нерешительность? Вы что, не верите мне?
– Дело в том, что… это конфиденциальная информация.
– Полно вам, разве я могу причинить зло человеку, который вытащил меня из самой что ни на есть скверной передряги? Сведения, которые я имею ему сообщить, обладают первостепенной важностью.
– Я тоже не хочу причинять ему вреда, – в раздражении ответил Жозеф. – Почему вы хотите обратиться именно к нему? Я его партнер, причем во всем.
– Однако! Раньше вы были лишь приказчиком.
– Чтобы добиться успеха, нужно не только быть полезным, но и обладать способностями. Вы что, не знали этого секрета?
В ответ на эти его слова раздался сдавленный смех.
– Сразу видно, что вы писатель, господин Пиньо, причем неплохой – умеете метко возразить! Я преклоняюсь перед теми, кто с таким талантом сочиняет