2
Пожалуй, именно с того дня Лиза почувствовала, что жизнь ее повернула в новое русло, словно судьбе надоело удерживать ее в тихой заводи, и она отпустила поводья, лениво наблюдая за тем, что изо всего этого получится.
Вернувшись домой, Лиза вывела на прогулку Малыша, до такой степени ей хотелось продлить это ощущение легкости и новизны, уменьшающееся дома до еле ощутимых размеров. Проходя мимо зеркала в передней, она то и дело гляделась в него. Когда она в последний раз переживала из-за своей внешности? Должно быть, еще в той, прошлой жизни.
«Себя не обмануть», – думала она, внимательно рассматривая свое отражение в зеркале. Закрученный узел седых волос, потухший взгляд, плотно сомкнутые губы, темные тени под глазами… «Необратимый процесс», – с сожалением вздыхала она, ища подаренный Люсей восстановитель для волос и заброшенную за ненадобностью импортную косметику. Обследовав свой гардероб, она выбрала пару подходящих вещей (чтобы не выглядеть тусклым пятном на фоне цветущей молодости).
«Ну такое,… – скисла она, глядя на плоды своих стараний, – серая мышка в старых одежках». И около полуночи, словно боясь, как бы мечты ее окончательно не превратились в тыкву, а сама она – в старую крысу, она отправилась на боковую.
В первую неделю своей работы Лиза поняла, что, заняв здесь скромное место посудомойки, она стала частью единого целого, которое составляли не только хозяин, управляющий и официантки, но и охранники (по совместительству – гардеробщики и вышибалы), музыканты, а также уборщица. Оно было чем-то вроде живого организма. Ни на одной из предыдущих работ этого не было.
В доме Сергея Петровича главенствовала его семья, которая и представляла собой единственный полноправный организм. Остальные беспрекословно подчинялись ему.
На рынке и того проще – там в огромном котле, в ежедневно замешиваемом вареве товарно-денежных отношений каждый варился сам по себе. Разве что для удобства процесса выстраивались кратковременные связи, вроде: хозяин – продавец.
Здесь же все было по-другому. Главенствующей руки хозяина почти не ощущалось. По утрам, не глядя по сторонам, коротко кивая при встрече, он с озабоченным видом проходил к себе в кабинет. Говорил он коротко, тихо, подавляя работников уже одним своим присутствием. Андрей появлялся здесь по утрам нечасто. Убедившись, что все в порядке и расспросив, не надо ли чего, он подолгу здесь не задерживался.
С первых же дней внимание ее привлекла к себе уборщица Клавдия Васильевна, женщина шестидесяти лет. Несловоохотливая, неприметная, она добросовестно исполняла свою работу.