К ним обратится и натуралист, и историк, и этнограф. Краткость и подробность, уменье схватить и изложить многое в коротких словах, потому что они много знают и ничего не упускают из виду, отсутствие всякого краснобайства и интересничанья – все эти драгоценные черты старых путешественников, вроде Палласа и Гмелина, мы видели и в Потанине…» «…Он в своих экспедициях думал не только о том, что он привезет с собой домой, но и о том, что́ сам он принесет в дальние края. В этом смысле он был настоящим апостолом цивилизации и гуманности».
«…Та же отзывчивость, тот же интерес ко всему свежему и живому в науке и жизни составляют до сих пор преобладающие черты его вкусов и характера. В бытность свою Правителем дел Восточносибирского отдела Географического общества с 1887 по 1889 г. Потанин положительно оживил это учреждение. Но напрасно было бы думать, что Потанин наполнил Отдел самим собой, своими трудами. Его самого почти не видно в этом периоде его кипучей деятельности. Он желал и умел давать работу другим, и только человек, близко знакомый с делом, мог разглядеть, что за всем этим стоит руководящая личность, вкладывающая неизмеримо больше труда в эти черновые работы, чем сами авторы. Не один географический отдел, но и вся общественная жизнь Сибири живо интересовала Григория Николаевича. Он никогда не был и не мог сделаться присяжным специалистом по чистой науке и не желал этого. Его сильно интересовала и захватывала жизнь. Оттого его так любила молодежь…»
Да простит мне мой старый учитель и друг мое выступление: я знаю, оно не будет ему приятно, нарушая ту величайшую скромность, которая является основной чертой его характера, чертой, проникающей всю его кристально чистую жизнь и деятельность; но я, повинуясь призыву друзей его и общественных деятелей, отбросил эту личную точку зрения и выступил, чтоб поднять над современными нам и грядущими поколениями образ Божиего Человека, как memento vitae[24].Г. Н. Потанин
Г. Н. Потанин. ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ
Предисловие ко II изданию «Путешествия Г. Н. Потанина по Монголии и Тибету»[25]
Монголия до последнего времени была провинцией Китайской империи; ее население, отличающееся от остальных частей Китая языком и образом жизни, хотя и управлялось своими наследственными князьями, но высший надзор над управлением края находился в руках китайских чиновников. Для этого высшего надзора в Северную Монголию, разделенную на четыре округа: Хайларский, Ургинский, Улясутайский и Хобдоский из Пекина присылались по числу округов четыре сановника, три амбаня и