Имперская сказка. Евгений Викторович Марков

Не только его друзья Кавелин, Пыпин, Спасович, но и такие влиятельные люди как министр внутренних дел Лорис-Меликов и военный министр Милютин поддержали начало издания новой газеты. Да, что говорить если сам великий князь Константин Николаевич в личной беседе говорил о желательности организовать выход ежедневной газеты либерального толка, в противовес «Московским Ведомостям» Каткова, «Гражданину» Мещерского и «Руси» Аксакова. Это было всего лишь восемь месяцев назад, и как все резко переменилось. Все эти большие люди и даже великий князь в отставке, и не в Петербурге, а практически в ссылке в своих имениях, в Крыму или заграницей. Надежды на смягчение цензурного режима сменились реальностью его ужесточения. От этих невеселых мыслей Стасюлевича отвлек секретарь.

      – Михаил Матвеевич, к вам фельдъегерь из Гатчинского дворца.

      – Просите, конечно!

      Что же это такое, письмо от императора, нет конечно. От императрицы? Также невероятно. Предписание о закрытии газеты? Но почему из дворца, а не из министерства? Важный и строгий фельдъегерь вручил два письма покрытых вензелями и печатями с двуглавыми орлами.

      – Одно вам, другое Р. Сосна, распишитесь.

      Стасюлевич, сгорбившись сидел за столом, собираясь с мыслями. Никогда до этого он не получал фельдъегерскую почту, не тот чин. Письмо от наследника престола. Ему всего тринадцать, а читает такой серьезный профессорский журнал как «Европейский Вестник». Пожалуй, слухи о небольших способностях царевича могут быть необоснованны. Можно ли это письмо в редакцию использовать в пользу газеты, пожалуй, нет. Это всего лишь просьба переслать письмо автору, пишущему под псевдонимом Р. Сосна. Да, а вот для Раисы Радонежской, так зовут писательницу, такая корреспонденция будет хорошей поддержкой. Конечно, все зависит от содержания письма. Может быть царственный подросток наоборот возмущен, и считает повесть пасквилем на православную церковь. Такие отзывы ему уже приходилось читать. Так, надо самому написать Радонежской, и попросить, если возможно, открыть редакции хотя бы характер отзыва. Хвалебный или ругательный. Редактор вернулся к работе после этого неожиданного происшествия, еще более обеспокоенным и почти уже уверенным, что это послание принесет большие неприятности, ведь если наступила черная полоса, только их и приходится ждать.

      Глава 15

      Завтракали мы вдвоем с учителем французского. Именно Луи Арон Дюперре замещал генерала-наставника. Утренними уроками я был доволен. Даже фельдфебель Плешаков не вызывал прежнего раздражения, а плац перед дворцом, на котором продолжались наши штыковые и строевые занятия, прежней неловкости. К плохому тоже можно привыкнуть, хотя и с трудом. В отличие от Даниловича француз не умолкал. То же, кстати, не очень приятная крайность. Впрочем, когда Дюперре перешел к восторженному описанию успехов французского генерала