Инлиэрия отвела взгляд от стен дома Разделенных и повернулась к своим людям. Эстерия и Вардарон застыли в седлах своих мускулистых гормов, а скрывающие их лица шлемы с глухими забралами в форме лиц с прорезями для глаз, придавали им вид непоколебимых статуй.
– Почему именно здесь? – вслух спросила Инлиэрия, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь. Вардарон ответил, решив, что вопрос был задан им.
– Не знаю. Этот квартал обычно спокоен. Нападений здесь не было довольно давно, а уж тем более никто не смел лишать кого-либо Великого Цикла. Многие стараются избегать дома Разделенных. Возможно, это был один из его подопечных, хотя служители заявляют о том, что такого произойти не могло.
Инлиэрия и сама это знала. Ведь именно она допрашивала служителей дома Разделенных, а также лично персее Тавариона, хотя тот и не сказал ничего определенного. Несмотря на свои способности в медицине Таварион был довольно неприятным эурлин. Салинария, его эйтере, была много проще, хотя и ее нельзя было назвать приятной личностью, скорее чуть более умной и умеющей держать свои мысли при себе. Привилегия членов Совета шестерых в течение Великого Цикла не сменять свое эйтере вызывало у большинства эурлин зависть и пересуды, но Инлиэрия к таковым не относилась. Она с нетерпением ждала, когда придет черед Андариона, а она в течение одного малого Цикла сможет передохнуть. Хотя обе части эйтери имели одно тело, разум их, кто бы что ни говорил, отличался. Пусть и принято было считать, что обе эйтери эурлин одно целое, и отличие состояло лишь в этих нелепых различиях в паху и именах, это было не так. Инлиэрия могла судить об этом по себе. Сейчас был ее малый Цикл, и она лишь слышала голос Андариона в своей голове, но тем не менее решения принимала она, и эддери знала, что во многом Андарион поступал по-другому. Одно то, что он не боялся дома Разделенных