Она отняла ладонь. Эттери в купели была темной, густой словно кисель. На ее глади не было ни единого волнения, изгиба. И даже когда Немеридия прикасалась к ней, та никак не меняла своей формы. Жрица встала, обошла купель кругом. Шлейф тянулся следом, словно длинная белая змея, ползущая за своей хозяйкой. Оставалось всего несколько перетос до зарождения нового Великого Цикла, и Немеридия уже предвкушала церемонию Принятия. Ей нравился этот процесс. Церемония придавала ей сил. Она чувствовала себя создателем, нет, даже не так, созидателем той, что рождала Циклы. Немеридия позволила себе улыбнуться, так что изогнулись лишь уголки ее бледных губ. Скоро, совсем скоро. Служители подошли, окружили купель полукругом. Затянули тонкими голосами песнь Эдвиарона. Это была часть подготовительного ритуала. Темная эттери в купели слегка дрогнула. По крайней мере, так могло показаться со стороны. Служители храма Возрождения и Забвения повысили голоса. Эттери в купели исказилась, вспенилась. На поверхности стали возникать образы. Силуэты менялись, приобретали различные формы и размеры. Особо чуткий слушатель смог бы расслышать голоса. Они шептали, переговаривались. Немеридия оглядела поющих подручных, посмотрела на пенящуюся купель. Убедившись, что все идет правильно, она развернулась и направилась к боковому нефу в левой части храма. Там за арочными украшенными узорами дверьми, находился коридор, соединяющий основную часть храма с западным внутренним двором, где, стоя посреди обширной квадратной площадки под открытым небом, окруженной по периметру рядами белоснежных колонн и статуей Эдвиарона в центре, ее уже поджидал посланник Белого дворца. Высокий, даже по меркам эурлин, он чопорно поклонился ей. Немеридия не повела и бровью. Гордо вскинув подбородок, она холодно посмотрела на стоящего перед ней эурлин.
– Совет шестерых собирается в Зале Гласа. Вас уже ожидают вассеси12.
– Остальные