Виттор привел его в трактир, где собираются ветераны, и стал расспрашивать о ратных подвигах. Полковник отвечал охотно и довольно громко – говорить тихо он разучился еще в чине лейтенанта. Посетители трактира навострили уши. Полковник заметил это, присмотрелся к публике, признал в ней служивый люд и повелел:
– Сдвиньте столы, воины. Кто желает слушать, присоединяйтесь к нам.
Как любой, кто уверен в своей важности, Блэкберри любил поговорить. Теперь ему хватало слушателей, и он не нуждался ни в братьях Шейланд, ни в Рихарде. Улучив хороший момент (полковник как раз упомянул женщин), Виттор спросил:
– Милорд, скажите кстати, позволено ли греям иметь ммм… сношения с дамами? Я знаю один весьма недурной цветник, быть может, лорду Рихарду будет небезынтересно…
– Да, ступайте, – легко согласился полковник.
Из вежливости Виттор оставил с ним Мартина, а сам увел Рихарда из кабака. На улице Ориджин сразу заявил:
– Не пойду в бордель. Нечего мне там. Когда хочу женщин, я беру дочек графов.
На взгляд Рихарду было лет двенадцать. Вероятно, единственным его плотским опытом была сиська кормилицы.
– Конечно, милорд, – согласился Виттор. – Простите мое глупое предложение.
– Нет, я рад, что вы меня увели. Засыпаю, когда слушаю байки Блэкберри.
– Он – славный полководец, – на всякий случай ввернул Виттор.
– Да конечно, ясное дело, – отмахнулся Рихард. – Идемте в какое-нибудь достойное место.
Виттор прикинул, что может на языке младшего Ориджина зваться «достойным». Вряд ли церковь или собор – Рихард не слишком-то излучал благочестие. Вряд ли другой кабак – маловат он, чтобы ценить выпивку. Точно не театр.
– Могу предложить прогулку по стенам Уэймара, либо старый маяк.
– Старый маяк? – спросил Рихард.
– С него прекрасный вид на озеро. Но маяк изрядно поврежден, мало кто сумеет залезть…
– Туда и пойдем!
По дороге Рихард болтал почти без умолку: о войне, о Первой Зиме, об испытании на кайра, о ковке мечей, о технике боя. Виттор направлял его вопросами и думал: мало. Среди всяких кайров да полковников грею Рихарду редко удается поболтать, сейчас-то он отводит душу, но этого мало для настоящей симпатии. Он должен уехать в Первую Зиму с уверенностью, что Виттор – его друг. Такой, чтобы законы чести, нерушимое слово, рука помощи – и все прочее, во что верят северяне.
Виттор осторожно прощупал почву:
– Полагаю, милорд, вам очень повезло с братом. Говорят, молодой лорд Эрвин весьма умен…
Рихард фыркнул. Тут же спохватился:
– Эрвин – агатовец. Не бывает глупых внуков Агаты.
– Милорд, вы сказали: агатовец, но не сказали: Ориджин. Что-то помешало вам назвать Эрвина гордым именем вашей семьи?
– Слава