Но в тот момент я об этом не думал. Я задержал дыхание, пользуясь методикой схоластов, чтобы успокоиться и замедлить пульс. Хорошо, что скафандр был оборудован климатической подкладкой, впитавшей холодный пот с моих ладоней и шеи.
Жильцы, должно быть, бежали в спешке. Повсюду были свидетельства их недавнего пребывания: у низкого стола на оборудованном еще действующей газовой горелкой треножнике стоял полупустой питьевой сосуд грушевидной формы. На полу была разбросана бумага. На служившей обеденным столом каменной плите, лежавшей прямо на полу – стульев здесь не было, – стояли плошки, в которых осталось недоеденное сырое мясо.
Посреди них на плите лежал голый человек. Точнее, то, что от него осталось. Обеих ног и того, что между ними, не было, одной руки тоже. Видимо, куски этих конечностей как раз и были разложены по плошкам. Я заметил недостающую кисть с обглоданными пальцами.
Удивительно, крови почти не было, но я быстро вспомнил почему.
– Один из пропавших легионеров? – спросил я.
Ирчтани кивнул.
– У него на шее номер три-три-семь. – Птица указала когтистым пальцем на свою шею справа.
Бесспорно, это был легионер.
Ирчтани вздрогнул:
– Это плохо. Есть вас. Вы не еда.
Слышать такое от ксенобита было странно, но приятно.
Я отважился взглянуть еще раз. Пустые глазницы солдата смотрели на меня с плиты. В остальном лицо осталось нетронутым. Кто-то из сьельсинов любил полакомиться глазами, вот и выковырял их. Я отвернулся. Теперь я припоминаю, что оставшаяся рука несчастного была вытянута как будто в мольбе о помощи. Но помощь не пришла.
– Сожгите все, – приказал я солдату. – Больше они не получат ни кусочка. – Затем произнес по рации: – Паллино, где вы?
– Рядом, Адр. Что-то случилось?
– Мы нашли пропавших солдат.
– Двери не открываются? – спросил Паллино, имея в виду массивные перегородки в конце площади. – За ними герметичный шлюз?
– Похоже на то, – ответила Сиран, и по странному наклону ее головы я догадался, что она изучает трехмерную карту системы тоннелей с помощью энтоптики шлема. – Может, разрубить их, Адр?
Я и сам об этом думал – и кивнул в ответ. Мы теряли время. На борту мы провели уже почти час. «Минтака» оставалась в руках врага. Наши отряды еще не закончили прочесывать верхний уровень – квартал, говоря по-нашему. Мне не слишком хотелось рубить двери. Потом их нельзя будет закрыть, да и других причин, по которым лучше было оставить их запертыми, было множество. Но если верить звуковому анализу дронов-картографов, за дверями находилось обширное пространство.
Трюм.
Весь кормовой отсек сьельсинского корабля – та часть, что выходила за границы выдолбленной луны на полсотни миль, – кажется, строился вокруг этого центрального трюма.
– Если наши корабли еще целы, – произнес я, указывая рукой, – то они за этими дверями.
– Можем поискать обходной