– Напе, – довольно скоро вернувшись, объявил парень.
Назон опешил: прелестную незнакомку звали будто рабыню-чужестранку.
– Да ты как спросил? – потребовал он уточнения.
– Так и спросил: как тебя зовут? – обиделся Пор.
Хозяин в сердцах показал ему кулак, что особого впечатления на Пора не произвело: парень хорошо знал покладистый нрав господина.
– Когда-нибудь я тебя поколочу, – пообещал Назон.
– Поесть пора, – огрызнулся слуга.
Следуя за пленительной незнакомкой, Назон переходил от колонны к колонне. Вдали мелькала пышная причёска девушки, доносился звонкий картавый голосок, постукивали каблуки. Он двигался следом, будто рыба на крючке. Закончив осмотр картин, красавица направилась вон. Небольшое шествие открывал важный евнух, которого Назон принял поначалу за служанку. Мальчик раскрыл над головой госпожи разноцветный зонтик; сзади следовали две служанки. Она уходила, и встревоженный юноша не знал, на что решиться. Большеротая Напе обернулась и, полыхнув чёрным глазом, замешкалась: снова у её сандалии развязался ремешок. Торопливо приблизившись, Назон пробормотал:
– Девушка, как зовут твою госпожу?
Служанка охотно откликнулась:
– Мою госпожу зовут Терцией. Корнелия Терция, супруга Фуфидия Капитона. Её муж, а мой хозяин, магистрат, ведает сбором пошлин при Фрументальных воротах.
– Где ваш дом?
Напе выразительно протянула ладонь, и Назон достал монету.
– Знаешь Крытую улицу возле Тибра? – проворно выхватила монету служанка. – Ищи дом с балконом над входом, а напротив посудная лавка.
Зардевшись, юный сульмонец попросил:
– Передай госпоже, что она восхитительна.
– Знаем без тебя, – засмеялась дерзкая девчонка и побежала догонять хозяйку.
Забыв обо всём на свете, он глядел вослед удалявшимся женщинам.
– Долго мы будем здесь стоять? – нарушил его блаженное созерцание Пор.
Назон со вздохом обернулся к нему:
– Запомни: Крытая улица, дом с балконом.
Они расположились на берегу у самой воды, и пока слуга готовил завтрак, его господин нетерпеливо грыз стиль: он сочинял любовное письмо.
– Ранил меня стрелою Амур… Нет. Подобна ты Леде, Елене… Нет, нет! Терция прекрасней всех богинь. Доля влюблённого воинской доле подстать…
Опять лезли стихи. Он не может двух слов сказать, чтобы тут же не получилось стихотворение. Даже письма не сочинить.
– Пор, что бы ты написал девушке, с которой хочешь познакомиться? – рассеянно полюбопытствовал он.
– Да я и писать не умею, – удивился тот. – Я бы потискал её где-нибудь в уголке, она бы и уразумела, чего от неё хотят.
Назон недовольно поморщился:
– Мы живём не во времена Ромула, когда люди одевались в листья, ели жолуди и лапали женщин без лишних слов.
– В