– Увы, я замужняя женщина, – вздохнула Терция. – Вот если бы овдоветь… – И она мечтательно подняла к потолку прелестные глазки.
– Так будет от тебя знак Назону или нет? – настаивала Напе.
Отложив зеркало, Терция потянулась за бумажным листком с каракулями Назона:
– Премилые стишки он присылает. Интересно, откуда он их списывает?
– Говорит, сам сочиняет. Он, – хихикнула, – поэт.
– Что в этом плохого? – заступилась за поклонника госпожа. – У самого претора Руфа его стихи слушали и хвалили. Говорят, нынче все сочиняют, потому что это модно.
– Да я так… Только надо бы мужчине и делом заниматься.
– Фи! Стать таким, как мой Капитон? Назон совсем другой.
– Значит, он тебе всё-таки нравится?
– А тебе?
– Кому мы выбираем любовника? – всплеснула руками служанка. Она уже начинала проявлять нетерпение: госпожа ни на что не могла решиться, тянула время, между тем на улице к Напе уже подходила сводня, расспрашивала о хозяйке и обещала взять в долю, если дело пойдёт.
Доверительную беседу женщин прервал грубый голос хозяина, вернувшегося домой, и обе заторопились окончить причёску.
Подобно многим мужчинам, Капитон считал, что самое интересное в жизни – его дела, и, пока ел, рассказывал о них жене. Красиво причёсанная Терция слушала, надувшись, о каких-то дрязгах в связи с неуплатой кем-то пошлины, о том, как ловко повёл дело Капитон, на каком хорошем счету он у претора, определённо обещавшего взять его с собой в провинцию. Муж ел жадно и неряшливо, чавкал, облизывал волосатые пальцы, и Терция совсем затосковала.
Настроение ещё больше испортило появление матушки и сестрицы, вернувшихся из храма и принявшихся рассказывать, как милостиво приняла их жертву богиня, и как весело и многолюдно на улицах. Болтовня ничуть не мешала им накинутся на тушёного гуся, коего хозяин намеревался съесть в одиночку, так что Капитону досталось не так много.
– Не слишком ли у нас загостились твои уважаемые родственницы? – с неудовольствием обозрев гусиные кости, оставленные удалившимися на отдых тёщей с дочерью, осведомился Капитон.
Воспрянув духом, Терция сообщила мужу, понизив голос:
– Им давно пора в Карсеолы, однако они поссорились с Примой, и если ты их туда не отвезёшь, они и не подумают от нас уехать.
– Отвезу? Ещё чего? У меня нет времени. Капитон и слышать не хотел о подобной поездке , так что Терции пришлось долго уговаривать его. Её настойчивость победила, он всё-таки согласился отвезти тёщу восвояси. Правда, собирались неспешно; матушка и Секундилла ни за что не хотели уезжать из Города ранее окончания игр в честь Великой Матери богов, так что Терция стала опасаться, как бы они не задержались до Цереалий. Наконец, к великой радости