– Ну, это все-таки не инфаркт!
– Не скажите. Те же самые вареники, только в другой макитре[10]. Сердечная недостаточность – это одышка и отеки, нарушения сердечного ритма, тромбы в расширенных камерах сердца, которые могут привести к закупорке какого-нибудь жизненно важного сосуда…
– Ясно. Не помрешь, так сдохнешь!
– А не хочется помирать. Обидно. Как так? Почему это со мной? У меня же было такое тренированное сердце! Я мог часами играть в футбол, плавал как рыба, я ж – потомственный днепровчанин, в бассейне спокойно проплывал двадцать-тридцать раз туда и обратно, то есть – два-три километра, бегал по утрам, и не по принуждению, а в охотку, один раз даже в марафонском забеге поучаствовал и добежал до финиша…
– А я одно время серьезно занимался айкидо, исколесил на велике чуть ли не всю Украину. И никогда мое сердце меня не подводило. Шестьдесят ударов в минуту в покое, максимум – девяносто шесть при самых больших нагрузках. Не сердце, а мотор. И так меня подвело. Хожу теперь сюда как на службу…
«Академическая» поликлиника – место культурное. Ученые как-никак лечатся, не работяги с «Арсенала». Разговоры тихие, вежливые. Но тема для разговоров одна и та же, что и во всех поликлиниках, – здоровье. Очереди здесь небольшие – по одному-два человека у кабинета, не больше, поэтому для полноценного общения собираются там, где коридор расширяется, образуя нечто вроде холла. Три видавших вида диванчика (Академия наук – это вам не президентская администрация, каждая гривна на счету, о новой мебели можно только мечтать), две кадки с чахлыми пальмами, столик с аккуратными стопочками разномастных, но в одинаковой степени затрепанных журналов. Вряд ли где-то еще в одной стопке могут лежать «Український історичний журнал»[11] и японские комиксы манга. Непонятно, почему журналы затрепаны, ведь их никто не читает. Здесь собираются для того, чтобы поговорить, обменяться новостями и симптомами. Время от времени то один, то другой из беседующих выглядывает в коридор, чтобы узнать, не подошла ли его очередь. Со стороны это выглядит так, словно люди обсуждают нечто секретное и хотят убедиться в том, что их никто не подслушивает.
– Что там кардиомиопатия! Вы представьте мое состояние, когда я узнал, что при цитологическом исследовании[12] моей мокроты выявлены раковые клетки и теперь меня надо обследовать с целью уточнения диагноза с ног до головы. Госпитализировался-то я с пневмонией! И вот – на тебе! Кроме раковых клеток, причем в довольно большом количестве, в моей мокроте нашли эластические волокна и какие-то кристаллы, что указывало на распад ткани легкого. Это мне медсестра объяснила. Я ей шоколадку, она мне правду. В общем, нашли слишком много для того, чтобы диагноз вызывал сомнение. И еще медсестра сказала, что «цитологию» проводил очень грамотный доктор, лучший патологоанатом Киева…
– Патологоанатом?