– Трахни меня. Я остаюсь.
Никакой ванильных соплей. Все по-взрослому и предельно понятно.
Глава 16
«Я сам себе придумываю правила поведения и тут же их нарушаю.»
Jerome David Salinger
«– Ты где? Скажи, где ты? Ты мне нужна… Не бросай меня… Страшно, так страшно…
Сквозь неплотно зашторенные окна проникает луч уличного фонаря. Но мне от этого не легче. Наоборот, становится еще хуже. Вокруг тьма, которая поглощает простор огромной комнаты с зеркалами, а этот одинокий свет разрезает помещение пополам и от этого оно вроде как еще больше, еще темнее.
Я сижу в углу комнаты и стараюсь дышать как можно тише. Я верю, что она придет за мной. Потому что я все еще ее маленькое солнышко. Проходит час или два… сколько прошло времени, понять невозможно. Но даже если промелькнуло всего две минуты, то мне и этого достаточно, чтобы паническая атака меня поглотила с головой. Пришло осознание, что никто за мной не придет. Меня бросили. Мне пять лет, и я совершенно один в темной, запертой клетке.»
… Резко открываю глаза и понимаю, что легкие горят диким огнем от недостатка кислорода. Сука… уснул. Судорожно втягиваю в себя первую порцию воздуха и пытаюсь сориентироваться в пространстве. Дома. Я у себя в квартире. Все нормально. В первое мгновение не понимаю, какого хрена меня так накрыло и что именно спровоцировало вспышку болезненных воспоминаний во сне. А потом поворачиваю голову и задыхаюсь теперь уже от злости.
Кэт.
Девушка спит на животе, подложив обе руки под подушку. Рыжие волосы разметались по плечам, тонкая талия лишь слегка прикрыта простыней. На расслабленном лице блуждает улыбка. До сих пор не видел ее такой. А все потому, что ей, блядь, нельзя было здесь оставаться и тем более засыпать! Это против правил! Это против всего! Черт, я тоже хорош. Как так вырубился? Как допустил все вот это? Встаю на ноги и раздраженно щелкаю пальцами в сторону кровати. Вот какого… Это действительно был ублюдочный день. К чему удивляться, что он вот таким образом заканчивается?
Подрагивающими руками натягиваю на себя трусы. Беру из шкафа первые попавшиеся джинсы и толстовку. Если все уже и так хуже некуда, значит можно ехать и выносить мозг Марику. Думал отложить до завтра, но теперь уже не стоит затягивать удовольствие.
– Кэти!
Мой голос звучит оглушающе в тишине комнаты. Но мне плевать. Она знала, что ей нельзя было этого делать. Знала и все равно сделала. В очередной раз закрадывается мысль, что нужно ее бросать. Где-то в глубине моей жестокой сущности затаилось нехорошее предчувствие, что зря я ей дал шанс и что в скором будущем обязательно об этом пожалею.
– Катя, вставай!
Дожидаюсь, пока она открывает глаза, которые, кстати говоря, не выглядят виноватыми