В такие моменты девушка успокаивающе, будто зная, о чем он думает, гладила старика по предплечью, и с понимающей усмешкой говорила – "Вы еще правнуков своих повоспитывать успеете, Ник. Спокойно!".
И он успокаивался. Дорабатывал смену, прогуливался привычные три километра по горной тропинке к дому, готовил вкусный ужин, и в компании седого пса Вильгельма, с очередным детективом в руках, засыпал в кресле-качалке.
Сейчас, в середине октября, привычный ритм жизни никто и ничто не нарушало. Ни на работе, ни дома. Дни Санни также упорядочены как у пенсионера-охранника Николаса. Она долго к этому шла, – почти пять лет, и много усилий приложила. Старательно убеждала себя, что все контролирует. Но по правде, налет порядка в ее жизни тонкий, под ним клубится и волнуется, стремится вновь захватить власть, привычный хаос.
Идеальный день Санни – утренние танцы и вкусный, но вредный капучино, любимые пациенты в любимом же просторном кабинете, в не сезон по три-четыре человека, в зимние месяцы по шесть, а то и все восемь ежедневно. По вечерам час плаванья в санаторском бассейне, после чего спокойный, не скажем – скучный! – вечер дома. С книжкой, чаще всего – детективом, как у Ника. Частенько они обменивались литературой и мнениями о прочитанном.
Вечерние развлечение тоже разнообразны – книгу могут заменить наушники с подборкой любимого рока или гараж и верный Сузуки. А иногда Эля просила помочь в магазине с ее кремами-мазилками.
Время шло своим чередом. Чистый снег и мороз закрасили мир искристым белым. Солнце продолжало светить ярко, но поднялись холодные ветра, заставляя жителей предгорья поверх вязаных свитеров одеть непродуваемые куртки. Природа готовилась к открытию лыжного сезона неторопливо, в отличие от суетящегося населения и управления города.
В санатории уже сейчас было много пациентов. К Санни направляли самых больных. Богатые, знаменитые и особо настойчивые ставились в отдельную очередь. Иногда после первой же консультации она отказывалась от пациентов, перенаправляя к коллегам. Причины самые разнообразные – индивидуальная непереносимость, аллергия на чьи-либо слишком сладкие духи, чрезмерное узконаправленное внимание некоторых резвых молодцев… Объяснялась Санни лично с главврачом, принуждать же ее никто не мог. Общепризнанное звание молодой физиотерапевта "Золотые ручки" позволяло многое. Но еще больше оно накладывало ответственности.
На работе она не экономила силы, выкладывалась по полной и, с так называемыми "потоковыми" пациентами, страдающими небольшим искривлением позвоночника, как и с тяжелыми больными. Эля ругала сестру за пренебрежение собственным здоровьем, а Санни слушала, согласно кивала, и продолжала в прежнем духе. Ей