До сих пор Каролина, подходя к дому, проникая в подъезд, соприкасаясь с лестницей, питаясь духом тихого подъезда, восстанавливала в памяти всё, что ей сообщила тётя Клава. Ужасная судьба. Потерять всех в одну неделю. Сына и мужа. Держится. Пан Время бывает снисходительным. К одиноким. Редко. И всё-таки к тёте Клаве относится с добродушием. За щедрость ему стоит сказать робкое «спасибо».
«…Ты боль моя, любовь моя» – услышала Чаркина, выходя из ванной. «Звонить мне может или Никита, или Вика. Ага. Виктория Колесникова. Хочет поведать о цветах, в которые выкрашены стены танцевально-музыкального заведения. Или снова употребить в отношении меня какой-нибудь негодующий эпитет. Если скажет «упрямая», я напомню ей, что он уже использовался ею сегодня. А может мне не отвечать? Пошли-ка они все», – поразмыслив, нажала на зелёную кнопку.
– Королева Каролина, вы соизволите пожаловать к нам в Luna? – дикторским тоном спросила Вика Колесникова.
«Чрезмерно выразительно говоришь. Что хочешь этим продемонстрировать? Что ты талантливая, обаятельная и обладающая пленительной добротой? У тебя неправильный талант – соединять несоединимое. Занимайся своей жизнью, не смотри на других. А то так и проведёшь дни, ломая голову над тем, как же помочь Жилочке!» – подумала журналистка, рассматривая в эти несколько секунд экран телевизора. Ей внезапно захотелось его включить, причём срочно включить. Она еле удержалась. Прежде следует подальше отправить звонившую.
– Виктория, примите мои сожаления. Я очень-очень занята, – постаралась с язвительной ноткой проговорить Каролина.
– Ты, правда, не придёшь?
– Я уже сказала. Нет. Нет. Нет. И передай Жилину моё «нет».
– Этого я никогда не сделаю. Разбивать чужое сердце – большой грех.
– А я и не знала, что ты такая святая.
– Я – не святая, а справедливая. Парень страдает, а ты не можешь оказать ему помощь.
– Пусть обратится к специалисту.
– Жестокая ты, Каролинка. Никогда не посочувствуешь.
– Я сочувствую лишь тем, кто нуждается в сочувствии. Когда же знаешь, что кто-то старается сделать из себя жертву, не являясь ею на самом деле, то пропадает даже уважение к этой личности.
– Я понимаю тебя. Если нет любви или, по крайней мере, симпатии к человеку, тяжело заставить себя быть с ним рядом.
– Наконец-то ты поняла. Слава Богу! А то я уже начала было думать, что тебе абсолютно наплевать на женскую составляющую несуществующего дуэта. Преимущественно в последнее время мне стало казаться, что ты спишь и видишь во сне как поддержать нашего фотографа. Слушай, Вик, это он заставил тебя позвонить мне?
– Ну, он говорил ещё раз попытаться. И я рискнула тебя набрать. Ты не права. Частично не права. Я уважаю и люблю людей. Ты знаешь, что ты мне нравишься. Э-э, только без шуток. У меня есть обожаемый