– Попробуй, спроси сам, – пожал плечами сановник. – Только вот швыряться священными хартиями не стоило бы! А то это подпадает под статью закона об оскорблении царского величества.
Евтропий ничего не ответил и величественно удалился в свой тавлин.
Когда Аркадию доложили о том, что сделал евнух, он забеспокоился. В воображении нарисовалась позорная сцена: Евтропий приходит выяснять отношения, тоном школьного учителя спрашивает: «А это еще что?» – и он, василевс, император Римской империи, триумфодержец, теряет всякую решимость, трусливо идет на попятную, и сам разрывает в клочья собственный указ. Думая об этом, Аркадий даже не мог объяснить своего страха, но живо ощутил, что Евдоксия была права, упрекая его в излишнем подчинении Евтропию. И горькое разочарование в самом себе, в собственной боязливости, лишь прикрываемой благоразумием, глубоко укололо его в самое сердце. Однако надо было что-то делать, иначе… Аркадий уже заранее знал, что будет дальше. Перед сном Евтропий явится прямо в спальню, буднично, по-деловому, спросит, все ли в порядке, не душно ли в помещении, удобна ли постель, и между делом проговорит: «Твоя милость, вот тут и тут требуется твоя подпись», – и поставив ее, Аркадий одновременно подпишет смертный приговор себе как правителю.
Подумав немного, василевс потребовал, чтобы прямо в приемный атрий было приведено одно из подразделений схолариев-готфов, охраняющее дворец, человек тридцать, но чтобы расположились они не в самом атрии, а за дверями и были наготове. После этого он велел вызвать к себе евнуха.
Ничего не подозревающий Евтропий шел на беседу с василевсом уверенно, чувствуя в душе бодрящее раздражение. Он понимал, что Аркадий решил от него избавиться, и подозревал козни Евдоксии, но не видел в этом непреодолимых препятствий. Детки заигрались в царя и царицу, надо всего лишь отвесить им шлепков и поставить в угол!
Размеренной походкой Евтропий вошел в атрий, где Аркадий восседал на троне, окруженный свитой. За ним, положив руки на спинку трона, стояла Евдоксия. Только взглянув на лицо василевса, Евтропий понял, что его положение сложнее, чем он ожидал, но постарался до последнего выдержать тот же невозмутимый тон.
– Ты звал меня, твоя милость? – спокойно спросил он.
– Тебе не передавали моего указа? – так же спокойно вопросом на вопрос ответил Аркадий.
– Указа? – Евтропий изобразил на лице недоумение. – Мне принесли какую-то странную хартию, но я решил, что это недоразумение и что кто-то подделал твою подпись…
– Однако ты не решился сразу обратиться ко мне за разъяснениями, – прозрачные глаза Аркадия стали похожи на льдинки.
– Я не посчитал это дело срочным и не хотел отрывать тебе от дел, – пожал плечами Евтропий. – Но сейчас ты можешь объяснить мне, в чем дело?
– Указ, если ты его прочитал, был подписан мной, – с расстановкой произнес василевс.
– Но… чем вызвана такая немилость? – Евтропий даже