Говорит Громыко и о «раскрестьянивании», происходившем на протяжении практически всех советских лет. Ее работа, к которой мы будем часто обращаться, посвящена культуре русских крестьян XVIII–XIX веков.
В самом конце XX века Институтом этнологии и антропологии РАН выпущен обширный и фундаментальный труд «Русские», где одна из глав называется «Духовная культура», включающая в себя раздел «Традиционный нравственный идеал и вера». М. М. Громыко, подготовившая этот раздел, отмечает:
«Основы нравственности формируются у каждого народа в течение длительного времени, и результаты этого процесса составляют важнейшую и обширную часть духовной жизни. Нравственные ценности, тесно соединяясь с другими сторонами культуры, служили необходимой основой для многих и многих представлений и действий, взаимоотношений и творчества. Эта основа народной культуры включает уважительное отношение к старшим, заботу о стариках, детях, беспомощных родственниках; трудолюбие, совестливое отношение к труду; понятия чести и долга; твердость в выполнении взятых на себя обязательств и многое другое. Все связано между собой в единой, цельной системе нравственных понятий»[133].
Исследование М. М. Громыко русской деревни XVIII–XIX веков основывается на многолетней работе в фондах 16-ти архивов страны. Она пишет:
«Сохранилось и лежит в архивах (а иные материалы опубликованы еще в прошлом веке) множество описаний современников, подробнейших ответов на программы различных научных обществ, решений общинных сходок, прошений, писем и других документов, по которым можно очень подробно представить жизнь старой деревни»[134].
В связи с дальнейшим изложением следует сделать необходимое пояснение, касающееся темы нашей книги.
Все, что перечислила М. М. Громыко в качестве объектов изучения для своей науки (этнографии, антропологии), в то же время может быть объектом изучения психологии (этнопсихологии, исторической психологии). Нам представляется, что здесь речь идет об области, где пересекаются границы разных наук. И именно эти пограничные области (по мысли, высказанной в свое время академиком Несмеяновым) является наиболее эвристичными для развития науки в целом.
В данном случае этнология и этнопсихология не находятся в равноправном положении. Мы отдаем себе отчет в том, что этнография, с ее наработанными за века традициями и опытом, владеет самыми широкими возможностями в охвате этнографического материала, содержащегося