За сплошным, без переплета, оконным стеклом сгущались ранние декабрьские сумерки. Не вставая, Трауб протянул руку, дернув за шнур, опустил жалюзи и включил в кабинете свет. Часы на стене показывали половину шестого, рабочий день близился к концу. Сквозь открытую дверь виднелся угол стола, занимавшего собой почти все пространство крохотной приемной, и обтянутое розовой вязаной кофточкой костлявое плечо фройляйн Дитц. Секретарша была ярой сторонницей женского равноправия и на этом основании совершенно не следила за своей внешностью, полагая, что главное в ней, как и во всяком современном человеке, деловые качества, а не цвет глаз и форма груди. Увы, деловые качества фройляйн Дитц недалеко ушли от ее внешности; говоря по совести, Трауб не мог дождаться окончания ее контракта, чтобы наконец избавиться от этой сушеной рыбины с куриными мозгами и гигантским самомнением. Его так и подмывало выкинуть ее на улицу пинком в вислый зад, не дожидаясь заветного дня, но это грозило ему серьезными неприятностями – вплоть до судебного преследования, ибо фройляйн Дитц пришла к нему из бюро по найму, и до истечения срока контракта закон был целиком и полностью на ее стороне.
Секретарша поднялась с места, как будто мысли Трауба разбудили ее, и, шаркая тупоносыми туфлями на плоской подошве, вошла в кабинет. В руках у нее была папка с бумагами на подпись; это означало, что фройляйн Дитц наконец-то справилась со всеми своими делами и, в принципе, свободна, хотя до конца ее рабочего дня оставалось еще около получаса.
На всякий случай просмотрев поданные секретаршей бумаги во избежание не раз возникавшей путаницы, Трауб лихо поставил на них свою размашистую подпись и вернул папку фройляйн, которая стояла напротив, отделенная от него обширной поверхностью стола, распространяя по кабинету смешанный запах духов и застарелого пота.
– Спасибо, фройляйн Дитц, – не поднимая глаз, чтобы не видеть унылой лошадиной физиономии с недовольно поджатыми бледными губами, сказал он.
Чтобы его нежелание смотреть на секретаршу не выглядело слишком демонстративным, Трауб неторопливо и старательно, как будто совершая некое архиважное действо, завинтил колпачок дорогого паркера с золотым пером, убрал ручку во внутренний карман пиджака и только после этого поднял глаза.
– Вы можете быть свободны. У меня сегодня еще один клиент, но я справлюсь без