К стойке регистрации и таможенного контроля я пропустила ее вперед. Все было нормально, но, когда она прошла через арку металлодетектора, тот недоверчиво и возмущенно разразился тревожным звонком. Браслеты, как и серьги с цепочкой, пришлось снять, и только тогда звонок недоверчиво промолчал. Но браслеты на Викиных запястьях были слишком хороши, чтобы их не заметили. И она быстро убедилась, что была не единственной, кто тайком поглядывал на них. Таможенник при виде браслетов напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь. Он долго внимательно рассматривал и вертел их в широких ладонях, а потом скрылся с ними за дверью с табличкой «Служебное помещение».
Когда он появился вновь, то попытался что-то сказать об антиквариате, культурных ценностях и о запрете на вывоз, но Дмитрий вовремя подошел и показал ему кассовый чек и квитанцию. «Магазин „Лазурь“», – заметила я надпись на них. Далее последовало требование записать браслеты, а также серьги и цепочку в декларацию и обязательно предъявить ее при возвращении. После выполнения этой канцелярской процедуры все украшения снова вернулись на свои законные места на шее, ушах и запястьях. Вика теперь уже беспрепятственно прошла вперед и остановилась, чтобы подождать меня.
Приблизительно минут за десять до посадки внизу показался выбранный Викой для отдыха город. Она, не дожидаясь, пока я разбужу ее, проснулась сама, сладко зевнула, потянулась и выглянула в иллюминатор.
– Ой, Женя, посмотри, как красиво! – прошептала она мне в ухо, одновременно толкая локтем в бок.
– Угу, – промычала я в ответ.
– Нет, ты посмотри, – никак не могла унять она почти детский восторг.
Ну, что ж, желание заказчика – закон, и я в рамках исполнения своих обязанностей послушно выглянула в иллюминатор. Под крылом самолета море казалось неестественно ярко-голубым, словно кто-то щедро насыпал в него медного купороса. Около горизонта море и небо сливались, создавая нечто вроде сверкающего тумана. Довольно большой по турецким меркам город несколькими белоснежными волнами сбегал к длинному, изогнутому в виде полумесяца песчаному пляжу.
– Правда, красиво? – снова спросила Вика.
– Правда, – согласилась я, понимая ее восторг, но не воспринимая все так непосредственно – такой экзотики мне довелось повидать вдоволь.
Самолет напрягся всем корпусом, мелко задрожал крыльями и уверенно пошел на посадку. Еще несколько минут мягкой вибрации – и мы коснулись взлетно-посадочной полосы. Несмотря на небольшие размеры, наш самолет с достоинством, плавно и медленно, как важная белая птица, покатился к стоянке. Остановка. Слабый толчок от прикосновения трапа, двери открываются – и вот мы уже на турецкой земле. Сухой, горячий воздух обдал нас волной раскаленного тепла.
В отличие от Вики я хорошо представляла, насколько местный климат