За время совместной поездки из Харбина во Владивосток, в ходе состоявшегося приватного разговора, растянувшегося, под перестук вагонных колес, далеко не на одну ночь, Михаил поведал о неожиданной резкой непопулярности этой войны с самого начала. Как оказалось, с момента ее объявления это встретили с одобрением не более 20 процентов общества. Причем не только среди крестьян и рабочих, но и дворянства и буржуазии. Причем среди крестьян проявлялись даже самые недостойные формы протеста, выражавшиеся в отказе в помощи семьям солдат. А дальневосточные промышленники, чьи интересы она затрагивала в первую очередь, не ждали от нее ничего, кроме потери денег и имущества. Все новости с театра военных действий воспринимались со злорадным сарказмом. Это еще более подкреплялось не слишком успешными и, как правило, запаздывавшими, а порой и неадекватными действиями властей.
Такое положение сохранялось вплоть до самой Цусимы. Однако с середины мая все изменилось. Словно глаза открылись. Люди увидели, как может и должно быть. За этим первым толчком последовали другие, не менее неожиданные, уже в самой столице, наделавшие немало шума. Вполне сопоставимые со «Снарядным скандалом», разразившимся после получения императором рапорта о проведенных во Владивостоке испытаниях современных типов боеприпасов для морских пушек, применявшихся с самого начала войны. Этот рапорт стал одной из главных причин отставки великого князя Алексея Александровича со своего поста.
При этом вскрылись просто огромнейшие недостачи казенных денег. По словам Михаила, император был просто взбешен и категорически отмел все увещевания своих многочисленных августейших родственников, настоятельно рекомендовавших не афишировать «небольшие семейные неурядицы».
В ответ некоторым из них самим было рекомендовано воздержаться от попыток участия в государственных делах, чтобы в перспективе избежать новых «семейных неурядиц», а «многоуважаемый», «драгоценный» дядя отправился на отдых и поправку здоровья, расшатанного непосильной ношей службы, в Ниццу, в Париж или еще куда за границу, на его усмотрение.
Эта отставка вызвала целую цепь рокировок в высших флотских и армейских эшелонах власти. Как только над флотом встал великий князь Александр, глава ГУКиС Верховский, имеющий патологическую склонность экономить на мелочах, неожиданно для себя отправился на пенсию, так же как и главный интендант Ростковский. Основательно перетрясли весь Государственный совет, но его председатель, великий князь Михаил Николаевич, возглавлявший также и Главное артиллерийское управление, сохранил свой пост. Еще многие значимые фигуры оказались задвинуты, а кое-кто, наоборот, из неизвестности